На Печенгской дороге

Туман-синегривец

в бессмысленных бродит лесах,

Свивается в кольца,

подобно крылатому змею,

Там в чаще корней

неразвеянный прячется страх

И стынут слова – те, что я не скажу,

не сумею.

 

Тяжелые капли озябшей рукою сотру

И сонные ветви рябин осторожно раздвину,

Морозной черники

последнюю горсть наберу

И поздних волнушек нарежу

большую корзину.

 

Все гуще туман за березами,

злей и синей,

Под вечной листвою молчат

потаенные тропы,

И темным укором вздымаются груды камней,

И спелой брусникой усыпаны

рвы и окопы.

 

Опять растревожена заревом дымным

зима,

И скорбная память земли

просыпается снова,

И рваная рана

на пасмурной плоти холма

зияет – от первого снега -

до снега второго.