ПОДСОЗНАТЕЛЬНОЕ. 2024

Яльтана

Вот зеркало:

в нëм настоящность меня.

Но - стоит ли - обо мне?

Вот: целая молекула

ползëт как змея

по стеклу; я то ли вижу её, то ли - нет.

Она - молекула.

Я слишком глубоко гляжу;

Это, может, - пусть будет так - капля.

Я гляжу в зеркало,

и наблюдаю настоящую жуть

океанической глубины́ - мой кораблик

тонет, тонет;

А я еле-еле выбираюсь на сушу;

или в песочной пыли купаюсь - мерещится:

не река - океан говорит со мной на субтоне,

ополаскивая, омывая душу,

плещется,

плещется, плещется.

И гудит, гудит мне:

внимательно слушать - большое искусство.

твоя душа, пойми, сама себе лепщица

и цветов, и камней

и добра, и зла; и святости, и кощунства.

Вот: моё собственное отражение.

А капля всё ползëт змеёй,

всë ещё тащится.

А нужно ли миру моё поползновение

Найти и обуздать её,

сущность мою - переменчивую обманщицу?

Ей - семь пятниц на неделе,

ей и не нужно быть семи пядей

во лбу,

чтобы хоть еле-еле

в затянувшемся перепаде

настроения, похожей на рабу

его, всползти по стене

шипящей змеёй,

и вонзить в кого-нибудь свои клыки;

что же остаётся мне?

видеть, как вена набухает багровой струëй

большого раздрая; Господи, изреки

моё предназначение свету?

дай случиться живому глотку

из своих святы́х уст:

потянется ли тогда моя рука к пистолету,

а пистолет к виску

в наплыве тревожных чувств?

А может, взойду на зéмлю Востока -

в наивность, невинность, прилежность,

и буду улыбку лелять

как Бог лелеет дитя до порока -

ласкового, нежного

маленького плебея?

Вспомню ранюю юность

как редкую жемчужину,

как осколок сказочного метеорита -

молодое сердце - это далëкая дюна,

экзотических широт дюжина,

или, если хотите,

"разбитый кувшин"

с вытекающей водой из его разбоин;

когда сам себя не знаешь совсем

И не ведаешь своей души:

Думай, думай: ты раб или воин

выстроенных нравственно-плотских систем?

но сегодня в Дюне особенно ветрено.

друг от друга бегут и уходят

"и лиса, и дракон, и тигр, и обезьяна, и райская птичка".

еë глубокая расщелина

распускает свои лëгкие у небосвода,

то и дело, склоняя к чëрной земле своë личико.

Буду ли я Ньютоном в мире поэзии,

и в собственном бытие,

ожидая, что святая мысль сама упадёт на меня яблоком

прямо из самой бездны, если я сама ещё в бездне -

в собственной колеé

непостижимых дотóле духовных скóрбей и праздников?

У машины сознания отказывают тормоза;

А зеркало всё ещё передо мной;

Я ясно вижу: оно живое.

На меня смотрят его маслянистые голубые глаза -

в них отсутствует дно

и поток жизни выжат

словно бы мировой катастрофой,

И мир накренился весь,

и смазал грани, и я

не знаю печали, но знакома с Голгофой

(да будет то честь) -

своим же собственным подсознанием.

Я вижу маслянистые голубые глаза:

Они мне неистово знакомы

даже дольше, чем я живу;

В моём сознании живой образ, он в канонических образáх -

как тоска по безвозвратно былому

разматывает канву

моих восприятий: стекло дублирует память.

Подсознание бьёт током,

пока я в голубой воде плескаюсь.

А где-то - музыка, барабанщик барабанит;

и каждый удар - стаëт кровоподтëком

а кровь моя - казус.

Мне стыдно за мои бóли;

Я расправляю грудь - и пусть - она растрескалась!

Только склоняю голову как наивный журавушка:

я вижу ребёнка в девственном ореоле -

это я - ребёнок в девственном ореоле;

а рядом в зеркале -

моя голубоглазая бабушка.

Мир раздвоен: на "до" и "после"

на два осколка раздвоена грудь.

Зеркало передо мной - напоминание.

Я копаюсь в себе: я бросаю вëсла,

и ныряю вглубь

своего подсознания.

И потому Солнце разгорается над моей Голгофой.

Я вижу: горячий песок

нынче тих и спокоен.

Я леплю,

леплю,

леплю

леплю,

леплю

леплю долговязые строфы -

всë ещё кручу гончарное колесо:

пусть скрипящее, но ещё сырое.

16.08.2024