Молчать и любить (III глава)
В ночь с 12 на 13 февраля 1943 года (эту дату она запомнила на всю жизнь) Прасковья заканчивала работу поздно. Перемыв полы в штабе, она несла корзину с чистыми полотенцами в подсобное помещение. Мимо неё в бешенстве пронёсся немецкий солдат, остановившись у одной из дверей, он выдохнул и, постучав спокойно, вошёл в комнату. Женщина прекрасно знала, что это за кабинет; остановившись, подошла на цыпочках ближе. Внимательно прислушиваясь к каждому слову и переводя разговор на русский язык, она услышала главное:
— Господин майор Экке, в скором времени мы ожидаем эшелон с боеприпасами и оружием, — отчитывался солдат.
— Прекрасно! Встречайте, — захлопал торжественно майор Курт фон Экке, затем, видимо, заметив беспокойство солдата, спросил:
— Есть ещё какие-то вопросы?
Возникла секундная пауза, и голос продолжил:
— Господин майор, есть опасность. До нас дошла информация, что партизаны со дня на день готовят восстание. Нам стало известно, где предположительно они могут скрываться.
— Партизаны?! — яростно заорал Экке. — Разве мы их не всех уничтожили?
В этот момент в коридоре послышались тяжёлые шаги. Отойти незаметно Прасковья уже не успела бы, а спрятаться было некуда. Она нарочно уронила корзину и стала собирать с пола полотенца, причитая, какая она растяпа. Пара мощных ног в грязных сапогах прошла мимо, втаптывая бельё в грязь.
— Стирать! — рявкнул эсэсовец с акцентом.
Женщина молча собрала грязные полотенца и поторопилась уйти. До утра нужно было вернуть их чистыми. Запыхавшись, она прибежала домой и стала быстро отстирывать пятна, Оля тут же подключилась к работе.
— Оленька, милая, отжимай досуха, а то не высохнут.
Слезы катились градом от обиды. Надо было спешить. Уже через час они приступили к глажке полотенец, которые были ещё сырыми. Горячий пар обжигал руки и лицо, но не это пугало Прасковью, не это. До рассвета они всё же успели.
Сложив чистые полотенца снова в корзину, Прасковья отправилась в штаб. Она разнесла полотенца по кабинетам и собиралась уже уходить, как неожиданно среди немцев началась паника. Фашисты бегали в ярости по коридору с листовками. Прасковья кинула взгляд на ту, что выпала из рук эсэсовца на пол: «К оружию! Пусть каждый дом даст бойца! Пусть сëла превратятся в батальоны, а города — в полки! В бой! Сражайтесь всем, что вам попадётся под руку! Сражайся, украинский люд!»
Партизаны действительно готовили восстание, и распечатанные ими листовки были прямым тому подтверждением. Сохраняя спокойствие и делая вид, что ничего не понимает, она направилась к выходу. В дверях она нос к носу столкнулась с широкоплечим партизаном в эсэсовской форме с вымышленной фамилией Триберг, который сунул ей за пазуху свёрток и произнёс, коверкая язык: «Не проспать! Начальство не любить лентьяеф». Это означало, что партизаны всё там же и ждут её.
Выйдя из штаба и сделав намеренно петлю, якобы направляясь к дому, Прасковья пошла в знакомом ей направлении. Сердце бешено колотилось от страха и ненависти. Она прекрасно понимала, что, помогая партизанам, рискует собственной жизнью и жизнью своих родных. Но пылающий гнев справедливости в её сердце толкал её действовать. Она должна, нет, она просто обязана помочь тем, кто сражается с проклятым врагом, кто отдаёт свои жизни за Родину, кто однажды очистит нашу землю от нечисти. Она не имеет права бездействовать, когда каждую минуту от фашизма гибнут люди на её земле, когда страна, захлебнувшись от горя, теряет последние силы. Она верила, что её народ скоро заживëт мирной жизнью без оккупантов, что родные и близкие вновь будут счастливы. И с этой верой она шагнула в новый день исторических событий её родного города.
—-
Фото из архивов: Оккупированный пустынный Павлоград 1941г
Продолжение: https://poembook.ru/poem/3158870
