Шагирт. Глава 6. Русский корень
Старец Иоанн увидев, что его подопечный задремал, направился к выходу:
- Пойдёмте во двор, подготовимся к дороге и встречам с новыми людьми,- аккуратно, без скрипа, открыл дверь и вышел из избы.
За ним потянулись Гондыр с Алексеем, а Дыдык отстав, осмотрела заснувшего мужа; поправила осторожно в его ногах подстилку и захватила с лавки деревянный ковш с остатками воды: «Поменяю-ка на свежую…».
Прошло некоторое время, изба заполнилась вечерними сумерками.
Алексей Филиппович сквозь сон услышал тихий, неразборчивый и непонятный говор жены с Гондырем, иногда срывающийся на высокие тона. Он продолжал лежать без движения, с закрытыми глазами, вслушиваясь, но, не понимая, о чём спорят родственники. И только после нескольких громких фраз, произнесённых Дыдык, наконец-то разобрался, что спор идёт о вере: об Исусе и Инмаре, крещение жены и детей.
-Дыдык, ты помнишь, как твой дед Гондыр рассказывал, что его род ушёл с Камы и перенёс немало испытаний только для того, чтобы сохранить отцовскую веру? А как же мы с тобой - самые близкие родственники – почти брат и сестра, будем разных Богов вызывать? Я же всех твоих детишек потеряю, а они меня, своего родного мужчину, дядяй. Кто учить их будет нашему ремеслу, о жизни предков рассказывать, а? Ты думала об этом, Дыдык?
Дыдык молчала долго и насуплено, так, что в тиши слышно было её напряжённое дыхание. Зная характер жены, Алексей Филиппович улыбнулся: «Ну, держись, братуха». А, Гондыр, не перенёс длительной паузы и нетерпеливо спросил:
-Ты почто молчишь Дыдык?
-Эх, Гондыр, Гондыр…. Мужик ты вотяцкий, а думаешь не о том. Ты видишь, как русский корень всё шире и глубже в нашей земле разрастается, где когда-то только наши деды жили и ещё башкиры, черемисы и татары? Ушли мы с Камы на Буй к башкирам, а русские снова за нами пришли. Смотри: муж мой, есаул, какой сильный и вольный духом, на медведя с одним ножом пошёл и живой остался. А его дети, какие у меня красивые, сильные да ладные? Ты, как хочешь, а я и дети мои с мужем и отцом в одной поре будем, в одной вере. Сейчас наступает время русских людей, и дети мои русскими будут, как их отец. И я его веру приму, и тебе надо веру русских принимать: смотри, какой старец Иоанн правильный и преданный своему Богу человек. Не поп совсем, а Божий посланник: не заставляет вере своей служить, а предлагает и убеждает. Я его с давних лет знаю. Давай вместе покрестимся, одной семьёй и дальше жить будем. Я давно уже поняла и дед мой, Гондыр, об этом говорил: Бог у нас с русскими один, только называется по-разному: у них Исус, у нас Инмар. Как ты думаешь?
Алексей Филиппович слушая жену, вдруг понял, насколько близки они по духу! Он замер в ожидании ответа своего друга, а когда услышал, как тот зашмыгал носом и буркнул: «Думать буду!», понял, что Гондыр своим ответом старается сохранить статус мужчины, а фактически уже согласился с крещением Дыдык и своих воспитанников. А может и со своим?
Зашевелился легонько, прохрипел, как спросонья:
-Дыдык….
Услышал, как зашуршал на земляном полу разбросанный мелкий хвойник, а затем скрипнула дверь, повторил:
- Дыдык…, с кем это ты там? Подойди ко мне.
В вечернем сумраке силился рассмотреть присевшую на скамью жену, но не смог. Заговорил тихонько, нараспев:
-Дай-ка ладонь твою Голубушка…. Всё правильно ты надумала…. Я ведь с тобой, с некрешёной-то, всю жизнь в грехе живу…. Думал об этом, но молчал…, обидеть тебя боялся. Слава Богу, Иван Финогенович во время приехал, а то так бы в грехе и помер….
Надолго примолк, вслушиваясь в тишину избы и редкое дыхание Дыдык; почувствовал упавшую каплю на запястье:
-Не плачь…. Я ещё поживу…. Слушай старца Иоанна, он наш давнишний друг…. Многое с ним пережили…. Он плохого нам не пожелает и не сделает….
И опять провалился в сон.
А Дыдык, вытерев слёзы, кинулась искать старца и увидела его в окружении своих детей во главе со старшим сыном Алексеем; все они внимательно слушали рассказы о Боге, Исусе Христе и заповедях христианства.
- Вот, скажите, вы хотели бы, чтобы к вам все относились так же по-доброму, как относится анай Дыдык?
Детишки загалдели наперебой:
- Конечно, конечно…. Она нас любит, оберегает и жалеет.
Когда крики стали затихать, младшая дочка Дуняшка, до этого молчавшая, громко заговорила:
- Особенно мама любит нас, когда мы заболеем. Вон, Ванюшка, ручку вчера повредил, так она с ним только и сидела, и нас учила, чтобы мы его не обижали, а поддерживали.
-Дак вот, - продолжил старец, увидев возбуждённую Дыдык, - Господь Бог учит, чтобы мы во все времена больными и здоровыми любили Его, сына Его, Исуса Христа, родителей своих, друзей, близких, всех людей, зверей и птичек. Всё то, что он создал на земле…. На сегодня закончим разговор, а завтра утром, даст Бог, продолжим. – И обратился к ней, - случилось что-то?
-Да, отче, случилось: хочу веру есаула принять, чтобы с ним в одной поре быть. И детей покрестить. Когда можно будет? Сейчас или завтра? Хочу быстрей, а то всякое может быть!
Старец внимательно посмотрел на неё:
- Господь Бог ведает о нас всё. Но, к Таинству Крещения надо готовиться, быстро никак нельзя. Многому требуется научить тебя прежде, чтобы ты опосля детей своих учила, - задумался,- завтра хотел выйти с Гондырем да сыном твоим Алексеем по притокам Буйским…, но дело твоё и желание исполнить важнее…. Святое это, Божие дело…. Не могу отказать. Будем с тобой и с детишками готовиться три дня, а воскресный день Господу Богу нашему отдадим.
И он начал перечислять Дыдык,что им нужно будет сделать перед крещением, но почувствовав за спиной движение, повернулся; перед ним в неудобной позе стоял Гондыр, прислушиваясь к разговору.
Смущённо отступив на шаг, Гондыр спросил:
- А вот скажи мне старец Иоанн, а много ли вотяков в твою веру идут?
Старец удивлённо посмотрел на Гондыра и задумался.
Ему была известна царская политика по привлечению язычников и иноверцев в новую православную церковь с помощью,сейчас уже не существующей Новокрещенской конторы, созданной для Крещения и миссионерской деятельности среди народов междуречья Волги и Камы. Он не понаслышке знал, как обещаниями, а порою угрозами, завлекали вотяков миссионеры этой конторы - нововеры в свои церкви, нередко для показного благородства и привлечения других иноверцев, одаривая их подарками и наградами «за восприятие святого крещения».
Старец вспомнил, как они в молодые годы с братьями-иноками беседовали о принудительном крещении иноверцев, а игумен зачитывал им постановление Новокрещенской конторы об освобождении новокрещённых от уплаты податей и несения повинностей на три года и выдачи подарков: «…По кресту медному, что на персях носят, весом каждый по пяти золотников, да по одной рубахе с порты, и по сермяжному кафтану с шапкою и рукавицы, обуви чирики с чулками; а кто познатнее, тем по крещении давать кресты серебряные по 4 золотника, кафтаны из сукон крашенных, какого цвета кто пожелает, ценою по 50 копеек; женскому полу волосники и очесники, по рубахе хлощевой, да отделят мужского пола, кои от рождения выше 15 лет по рублю и 50 копеек, а от 10 до 15 лет по рублю, а кои ниже 10 лет тем по 50 копеек, женска пола от 12 лет и выше по рублю, а прочим, кои ниже 12 лет, по 50 копеек; сверх же того, которые св. крещение с женами и детьми примут всею семьею, давать в домы их по иконе со изображением Спасителева образа, или Богоматери с предвечным младенцем, и о том в жилищах их для ведома публиковать указами».
Встряхнул плечами: «Нет, это не наш путь!» и ответил Гондырю уклончиво:
-Ты знаешь, у каждого из нас: русского, вотяка или татарина своя дорога к Богу. Тебе же известно, что Алексей Филиппович и я старой веры… Нас разбросало по земле, немного осталось, но мы идём отцовской дорогой и не свернём с неё. С собой мы насильно никого не зовём, но и единоверцев не бросаем в одиночестве, и всех желающих идти вместе с нами принимаем. Вот, Дыдык сделала выбор и хочет быть в одной вере с мужем и отцом своих детей и ты делай свой выбор. Но прежде чем провести Крещение, я должен буду научить Дыдык простым молитвам, а ещё, как правильно полагать крестное знамение и поклоны, чтобы она могла и сама обучала своих детишек.
Дни занятий старца с Дыдык, Гондырем и детьми прошли и, с вечера Дыдык натопила истопку на берегу Гондырки, обмыла своих ребятишек; там же обмылись все желающие. Утро следующего воскресного дня выдалось ярким, тёплым и радостным: все члены семейства с волнением ожидали начала предстоящего таинства Крещения. Алексей Филиппович, лежа на лавке, слушал радостное лепетание младшей дочери Дуняшки:
-Тятя, тятя…, а мне сегодня наш дядяй, отче Иоанн крестик наденет на шею, а Боженька будет защищать меня всегда, пока я этот крестик носить буду.
- Да, Дуняшка, это так. Ты уж постарайся, слушайся старца Иоанна.
Внезапно навернулись слёзы и он произнёс:
-Я с вами милые мои…. Ни чего не бойтесь. Жду вас….
Старец Иоанн радовался наступившему дню: «Прав оказался игумен, настояв, чтобы взял я с собой медные нагрудные крестики и несколько рубах для новокрещенных: вот и сгодились!»
И сейчас, он достал из котомки чистые белые рубахи и мешочек с крестиками, сидел и прикидывал, а хватит ли их для семьи друга? Посчитал и перекрестился: «Слава Тебе Господи, всем хватит». Более того, нашёл бронзовую нательную иконку. Подумал: «А дам-ка я её Гондырю в ношение!».
Крещение членов семьи есаула старец Иоанн проводил аккуратно, соблюдая все каноны: первым он крестил Гондыря, следом Дыдык и её детей. Более того, с согласия Дыдык и Алексея, Гондыр стал крёстным отцом их детей и был безмерно рад этому.
А для обряда крещения старец избрал песчаный спуск с берега к воде, течение которой, относило все грехи….
На следующее утро старец Иоанн попрощался с другом и, в сопровождении Гондыря и сына друга - Алексея, отправился на правобережье реки Буй к её притокам в поисках новых починков, заложенных русскими мужиками.
«… Слава Богу,- думал старец, прижимаясь коленями к тёплым бокам гнедой лошади своего друга и оглядывая сопровождающих,- всё у меня уже получилось: другу помог и веру нашу усилил…».
