Ушла

Она была другого сорта.

Любить таких — разрыв аорты.

Да я ее и не любил —

униженно боготворил.

Она сама не понимала

какую нишу занимала,

кто перед ней на пьедестале

сиял на солнце синей сталью

и мог движением бровей

смирять и зверя, и людей.

Ей даже женщины покорно

сдавались в страхе непритворном,

несли к ней головы мужей

и были счастливы, что с ней

их половины изменяли.

Измены с ней жён возвышали,

как будто через мужний срам

и им дарован доступ в храм

необъяснимого родства

с фатальным чувством волшебства

и зарождающимся страхом,

что все пойдет когда-то прахом.

И ведь пойдет, когда весной

она уйдет лесной тропой

или растает, с солнцем млея,

среди счастливых берендеев,

или умчится по волнам

назло не верившим лгунам;

звездой в туманности застынет

или еще как-то покинет

всю эту бренность бытия,

так же как бросила меня.