Juan Ramón Jiménez. Partida. Хуан Рамон Хименес. Отъезд
Hasta estas puras noches tuyas, mar, no tuvo
el alma mía (sola más que nunca)
aquel afán, un día presentido,
del partir sin razón.
Esta portada
de camino que enciende en ti la luna,
con toda la belleza de sus siglos
de castidad, blancura, paz y gracia,
la contajia del ansia de su ausente
movimiento.
(Hervidero
de almas de azucenas, que una música
celeste fuera haciendo de cristales líquidos
en varas de hialinas cimas de olas,
con una fiel correspondencia de colores
a un aromar agudo de delicias
que estasiaran la vida hasta la muerte. Majia, deleite, más, entre la sombra
donde arden los brillantes ojos sostenidos,
que la visión de aquel cantado amor
leve, sencillo y verdadero,
que no creímos conseguir; tan cierto
que parecía el sueño más distante.
Sí, sí; así era, así empezaba
aquéllo; de este modo lo veía
mi corazón de niño, cuando, abiertos
como rosas, mi ojos,
se alzaban negros desde aquellas torres
Cándidas por el iris, de mi sueño,
a la alta claridad de un paraíso.
Así era aquel pétalo de cielo,
en el que el alma se encontraba,
igual que en otra ella, única y libre.
Esto era, esto es, de aquí se iba,
por lisas galerías de infalibles
arquitecturas de agua, tierra, fuego y aire,
como esta noche eterna, no sé a dónde,
a la segura luz de unas estrellas.
Así empezaba aquel comienzo sin fin, gana
matinal de mi alma
de salir, por su puerta, hacia su ignoto centro.
¡O blancura primera, sólo y siempre
primera!
¡Marmórea realidad de la inconciente lumbre blanca!
¡Locura de blancura irrepetible!
...¡Blancura de esta noche, mar, de luna!
До тех чистых ночей твоих, море, не было
Души у меня (больше, чем никогда одинокой)
Той страсти, что до сего дня лишь предчувствовал -
Беспричинных скитаний.
Впадина та,
Что в тебе выплавляла луна,
Всей красотою веков,
Чистотой, белизной, благодатью, покоем,
В ней возбуждают удушье отсутствием движения.
(Хрип
Душ лилейных, что музыка
Неба небес, переливы жидких кристаллов,
В пиках вершин гиалиновых волн,
Соответствуя переливам цветов
Острому аромату наслаждения,
Чарующему жизнь до самой смерти.)
Магии сладость острей во тьмы объятьях,
Где горят очи ровным мерцанием,
Видением той напевной любви,
Легкой, чувственной и правдивой,
Которой достичь мы не веруем, столь филигранной,
Что только мечтою далекою кажется.
Да, да; так и было, так то начиналось;
С тем настроением виделось это
Моим детским сердцем, когда раскрывались
Розами очи мои
И поднимались, чёрные, туда, где те башни
Белеющие через ирисы из моих снов
К рая чистоте первозданной.
Таким был тот лепесток неба,
В котором душа обреталась,
С другой наравне, единственная и свободная.
Это было и есть, и ему здесь начало
Гладкою галереей надёжных архитектур
Воды, земли, огня и воздуха,
Будто бы в вечной ночи, где - не ведаю,
В свете уверенном немногочисленных звезд.
Так начиналося то, что конца не имеет, души утреннее желание:
Выйти сквозь дверь свою к неизвестному центру.
О, белизна первородная, одна и навек первородная!
Реальность холодная непознаваемого белого пламени!
Безумие бедности неповторимой!
.... Белизна этой ночи, моря, луны!
