Сонеты тёмной любви или Внешняя сторона ночи (часть 9)
экспериментальная поэзия (сонетный верлибр, «сонетная матрёшка»)
 
Содержание - Офорт на меди
- В брошенном доме
- Грузинская седмица
- 33
- О девочке с косичкой и горбатых атлантах
- Чакос
- За гранью зренья
- Окна и тени
- Дуэнде
- Постскриптум
*** Офорт на меди

офорт на меди с полевой геранью..
старуха за облупленной конторкой..
такая жизнь.. судьба.. земные дали..

откроет двери в дом из белой кости
цена запретов и тоска участья
игра на чувства с дюжиной вопросов
о том что было до.. что будет после
ночей и дней, сплетённых с нашим счастьем.

когда мы вспоминаем осторожность
шагов котёнка к миске с пшенной кашей
нам кажется мы знаем голод зверя.

двухкомнатной квартиры серый бархат
лет через двадцать станет тёмно синим 

мы в снах сравним его с вечерним небом 



*** В брошенном доме

по затхлым, тёмным, смрадным переулкам 
от прачечной китайской до ломбарда
не носит ветер золотые листья. 

котомки туч по небу разбросали.. 

след нищих всюду.. не они ли это..

из старых писем связанных бечевкой
сегодня разгорится быстро, жарко
огонь под крышей брошенного дома.

холсты, тетради, стулья в ржавой бочке 
тепло подарят, связь теряя с прошлым
в осенний долгий вечер.. ближе к ночи.. 
случайным людям, чьи надежды горше,
кричащих страстных строчек трубадура
к исчезнувшей навеки незнакомке. 



*** Грузинская седмица

бесцветные слова, подносы с солнцем,
селений горных гроздья вдоль дороги, 
вьюнок прилипший к брошенной телеге. 

к забору перед домом, привыкая 
звенит от ветра медный колокольчик
(забавы ради дети привязали).

придумывают песни певчим птицам 
ворона с галкой, сидя у развилки.
проходит мимо странник улыбаясь. 

кривою палкой (той, что помнит осень)
считает дни апреля, дни до смерти. 
года, столетья (что на них молиться?..)

ещё совсем чуть-чуть... легко и просто 
страстная станет светлою... седмицей. 


*** 33

вкус кисло-сладкий губ, а может яблок..
устань со мной смотреть на небо юга..

когда от ночи остаётся мякоть,
тогда мы отнимаем друг у друга
признания и громкий шум прибоя, 
не вспоминая северную вьюгу
и три часа полёта над молчаньем
страны без дна в которой мы родились. 

всего три дня и ты уже скучаешь..
тропические фрукты надоели..
песчаный берег после шторма в иле
и крики чаек.. и начав с начала
зачем желать чужого.. в этом мире  
таких как мы уже предельно мало.


*** О девочке с косичкой и горбатых атлантах

горбатые атланты смотрят сверху
на маленькую девочку с косичкой,
бегущую из школы в дом из камня 
по миллионной 
в ярких каплях 
ливня.

промокшие тетрадки и ботинки.
зелёных глаз восторг и страх наивный
засвечены на старой киноплёнке. 

уже лет тридцать как лежат в коробке 
надежды детства с грустным трубадуром.

письмо из Бонна штемпелем возвратным
мышей пугает, 
а смычок от скрипки
похож на длинный ключ, 
указку, 
шпагу.

уже не помню снов.. не засыпаю,
прислушиваясь к шорохам за дверью. 


*** Чакос

по золоту легенд найдём в Провансе
распятие и плётку. ты согласна
владеть слезами-чётками столетья,
чтоб в сотом сне отдать их Доминику?..

Марией, Магдой я зову смятенье.

меняют лики многие, но душу
менять нельзя. лишь потерять. ты помнишь 
у Сент-Баума высохший терновник,
и гостию в ладони с чёрной раной?..

как свет сквозь листья мы проходим толпы.
но кто вложил, прощаясь свет надежды 
в мои глаза, закрасив карий солнцем?..

кто от Иуды дал мне с подношеньем
Евангелие, чёрное как ночи?..


*** За гранью зренья

уже не снег, - тяжёлый серый пыльник
обочины дорог прикрыл от взгляда
летящей птицы. мода вновь на север. 
не тронут ветви сада туч закатных,
не встретит зависть на пороге дома.

молчит Мария, приручая тени.
волхвы ушли, оставив дух пустыни,
цвет жжёной охры, странные молитвы, 
на каменных страницах роспись ветра, 
глаза голгофы - серые на сером...

всмотрись в них и увидишь в тусклом свете 
лицо мессии, что за гранью зренья
достигло слова брошенного прежде,
чем понял ангел страх своей свободы. 
  *** Окна и тени

у наших окон тени марта или
чужие тени бледных францисканцев,
обет молчанья (давший откровенье),
туманы над дорогой в час рассветный,
дней незаметных призрачное братство.

зима растает так и не начавшись 
картинками на стёклах дребезжащих 
трамвайным эхом, ставшим чем-то давним. 

прими моё участье в снах случайных
в небесной стыни, в памяти о главном.. 
мы правы лишь прощаясь ненадолго..
«прощать забывшись» научившись.. 

знаешь

чужие тени вновь у наших окон 
целуются влюблёнными, не прячась. 


*** Дуэнде
                               "Всюду, где черные звуки..."
                                                               Мануэль Торрес

Касанье привлекает только звуком
Вдоль шеи до груди упругой тёплой 
Чуть ниже солнца там, где полог ночи 
Окрасит страсть цыганки в рыжий клёкот,
В цвет чёрный - губы, в белый - нежность пальцев.

Трава забвенья или кровь закатов
На брачном ложе сохнет третий месяц,
Чтоб вскоре вспыхнуть, всё объяв пожаром... 

Истома хабанеры. Мчится всадник. 
Ножа острее тень цветы срезает.
Скажи о том как любишь, рассмеявшись, 
Ударом в сердце он ответит... 

Утро,

Качает листья пальм ливийский ветер,
Быков клеймят и платья шьют на праздник.
*** Постскриптум

p.s. ты меня уже не помнишь.
------------------------------------------
теперь могу ничейным стать, бездомным,
влюбиться в город рыжих одиночеств, 
собакой беспризорной выть на звёзды.

по кличке "ангел" может быть найдётся
для камнепадов поводырь-подросток.
моя душа открыта не для гостьи. 
почти что бездна мой забытый возраст. 

кормить не надо, силу слышать небо 
даёт мне ветер в шкуре леопарда. 
ласкать не надо, верность - шаг к измене
измучит сердце серость, холод марта.
мы оба знали то, что будет завтра...

но не хотели говорить об этом.