Ночная езда

Я их вижу и теперь воочью –
вороных орловских рысаков,
фонари витые белой ночью
и фронтоны блеклые домов,
что от времени отлучены.
Не езда – о нет! – полет в запряжке,
и ряды дворцов, весь город тяжкий
в тишину облачены.

Нас выносят к набережной кони
(с ночью день, обнявшись, крепко спят),
бродят соки на зеленом лоне,
мглистым паром дышит Летний сад.
И скульптур бессильное мельканье
исчезает в обморочной рани,
город вдруг утратил очертанья –

сбросив каменный наряд,
перестал существовать в ту ночь –
бремя это несть ему невмочь.
Словно в помешавшемся мозгу
вдруг все приняло свой прежний вид,
словно долголетняя больная
мысль, уже застывшая, глухая
стала не нужна ему – гранит,
воплощавший всю его тоску,
больше голову не тяготит.