Стрекоза и Муравей

Говорят, водопроводы
Попросили Думу
Отпустить им на расходы
Тысяч в двести сумму.

Говорят, услышав это,
Дума городская
Вместо всякого ответа —
Странная такая —

На бассейн, громаду-зданье,
Едко указала
И Правленью в назиданье
Басенку сказала:

Попрыгунья стрекоза,
Акведукная компанья,
Погрузилась в труд копанья…
Вдруг, глядит — пришла гроза:
В кассе чисто, словно в поле,
Нет уж дней тех светлых боле,
Как добряк акционер,
Шедрый выше всяких мер,
Под директорские сказки
Спал, закрывши сладко глазки,
И давать свой капитал
Чистым счастием считал.
Дни блаженства пролетели…
И Палибины, и Пели,
И Овсянников, и Крон
Чуют время похорон.
Труб печальнейшая груда
На Сенатской площади;
А далеко позади
Башня смотрит, как Иуда…
Тут компания с тоской
Лезет к Думе городской:
‘Не оставь меня приветом,
Не срами пред целым светом,
Одолжи для спуска вод
Тысяч двести на расход…’
— ‘Кумушка, мне это странно!
Ты брала ведь беспрестанно
Деньги будто за труды,
А ни капельки воды
В наши трубы не пустила…’
— ‘До того ль, сестрица, было!
Ведь в Правлении у нас
Схватки, споры — каждый час,
Так что воду я забыла…
А притом, я без ума
Рыла ямы ежечасно…’
— ‘Рыла ямы! И прекрасно;
Так заройся в них сама!’