ЭЛЕГИЯ

Будут ли с клёнов лететь жёлто-красные листья,

в ясном безветренном воздухе плавно кружась,

и на земле одеялом лоскутным стелиться

в день, когда с миром живущих утрачу я связь…

 

Будет ли с выси, где тьма воцарится сплошная,

сыпать пушистыми крупными хлопьями снег,

всё будто саваном белым вокруг покрывая,

в ночь, когда мне перехватит дыханье навек…

 

Будут ли с крон осаждаемых пчёлами вишен

тихо спадать лепестки, устилая ковром

сад, что весенней порою пленительно пышен,

в час, когда холод поселится в сердце моём…

 

Будет ли с неба, где солнце братается с тучей,

лить, как из лейки, по-летнему дождик слепой

с радугой, этой картине природы присущей,

в миг, когда тело мое разлучится с душой…

 

Что бы то ни было, кто бы то ни был на свете,

как ни возносится, хоть до небесных высот, –

влагой ли талой, листвой, облетевшею с веток,

телом оплаканным – в землю равно всё уйдёт.

 

И неотвязные грустные мысли об этом

что-то всё чаще сознанье моё бередят.

Я засыпаю, не зная, проснусь ли с рассветом,

и просыпаюсь, не зная, увижу ль закат.