ЭЛЕГИЯ
Будут ли с клёнов лететь жёлто-красные листья,
в ясном безветренном воздухе плавно кружась,
и на земле одеялом лоскутным стелиться
в день, когда с миром живущих утрачу я связь…
Будет ли с выси, где тьма воцарится сплошная,
сыпать пушистыми крупными хлопьями снег,
всё будто саваном белым вокруг покрывая,
в ночь, когда мне перехватит дыханье навек…
Будут ли с крон осаждаемых пчёлами вишен
тихо спадать лепестки, устилая ковром
сад, что весенней порою пленительно пышен,
в час, когда холод поселится в сердце моём…
Будет ли с неба, где солнце братается с тучей,
лить, как из лейки, по-летнему дождик слепой
с радугой, этой картине природы присущей,
в миг, когда тело мое разлучится с душой…
Что бы то ни было, кто бы то ни был на свете,
как ни возносится, хоть до небесных высот, –
влагой ли талой, листвой, облетевшею с веток,
телом оплаканным – в землю равно всё уйдёт.
И неотвязные грустные мысли об этом
что-то всё чаще сознанье моё бередят.
Я засыпаю, не зная, проснусь ли с рассветом,
и просыпаюсь, не зная, увижу ль закат.
