Трасса 29 (продожение)
***
– Да мне абсолютно наплевать на министра, – Кэти сняла блузку и вытерла ей у себя под мышками. На ней осталась малиновая майка надетая поверх черной. – Я сказала, что буду жить в этом городе.
Они с Линдой только что уселись за столик в небольшой забегаловке возле шоссе и собирались выпить кофе и поболтать. Темой, естественно, должны были стать чудачества их супругов, которые им, как образцовым женам приходится стоически терпеть.
– Тебе хотя бы не нужно убирать его игрушки, – ответила Линда, с нежным пониманием наблюдая за манипуляциями подруги, яростно обливавшейся антиперспирантом.
– Да я лучше удавлюсь, – отреагировала та, категорически отвергнув даже малейшую возможность такой перспективы.
– Ты когда-нибудь думала о другом месте? – спросила Линда, провожая задумчивым взглядом огромный сверкающий никелем бензовоз, металлическим айсбергом проплывший по шоссе мимо окон кафе в потоке менее внушительных грузовиков и совсем уже незначительных на его фоне легковушек.
В это же время у дальнобойщика, посадившего Гэри в с вою машину, наконец иссякло терпение, он притормозил и, не скрывая неприязни, глядя седоку прямо в глаза, сообщил:
– Ладно, приятель, здесь ты выходишь.
– Что? – явно не догоняя смысла услышанной фразы, спросил тот.
– Я высажу тебя здесь, – со спокойной твердостью, пояснил водитель, и в глазах его промелькнула искра злорадства.
– Но… Что? – Гэри, недоумевая, уставился в окно. Это место вовсе не было пунктом его назначения.
– Слушай, дружок, ты не закрывал свой рот весь последний час, и я не понял и половину из того, что ты сказал.
– Я просто хотел развеселить Вас, – воскликнул Гэри почти с отчаянием и как бы извиняясь, – он сидел перекособочившись, спиной к двери кабины, скорее даже к лобовому стеклу, и выглядел вполне жалко и нелепо. Всклокоченная рыжая челка закрывала половину лба и правый глаз.
– Посмотри туда, приятель, – жестко сказал водитель, указав пальцем вперед по ходу движения их грузовика. – Это маленький старый город. Там вообще ничего не происходит. Поэтому они будут очень тебе рады. А теперь выметайся, – закончил он, сопроводив свои слова весьма недвусмысленным кивком головы и злобным взглядом маленьких стальных глаз исподлобья. О, этот взгляд был точь-в-точь как у Джека Николсона в «Пролетая над гнездом кукушки», пугающий взгляд сумасшедшего.
– Я слишком много говорю? Поэтому? – всё ещё не терял надежды пассажир, ссутулившись и как-то даже уменьшившись в размере. Он походил на встрепанного воробья, испуганного и одновременно задиристого, готового то ли вспорхнуть и улететь, то ли неожиданно и яростно атаковать. Было в нём что-то униженное до беззащитности, и в то же время сквозь эту беззащитность просвечивала злобная опасность хорька или загнанной в угол крысы. Водитель, однако, этой скрытой опасности не ощутил. Будучи крупным и весьма сильным мужчиной, он был вполне уверен в себе, ибо не раз при своей трудно работе встречался с действительно опасными приключениями и имел опыт общения с разным скитающимся по дорогам людом. Этот мелкий засранец его не беспокоил. Он презрительно осклабился и, саркастично протянув раскатистое «Не-е-ет!», обхватил себя руками крест-накрест и резко стащил с себя безрукавку, вывернув её наизнанку. Через всю его грудь большими печатными буквами синела грубо набитая татуха «MOTHER».
– Да, это не важно, приятель, – вдруг сказал Гэри, неприятно усмехаясь.
– Что-о? – не понял водила.
– Я просто тренируюсь. – Несколько сбившись с тона, пояснил Гэри. Когда он увидел эту татуху, перед его мысленным взором мгновенно промелькнуло дурное воспоминание: полуголый амбал навалился на женщину, придавив её к земле своим жилистым телом. – Я не хочу выделяться из толпы.
Чтобы скрыть своё замешательство, он протянул левую руку и, ведя указательным пальцем по груди дальнобоя, спросил:
– Что это за «МАТЬ»? – и это выглядело если не вызывающе дерзко, то как минимум не адекватно. Ну, и конечно же, водила отреагировал соответственно. Схватив придурошного пассажира за грудки, он притянул его к себе и, брызгая слюной ему в лицо, проговорил, жутко скалясь и сверкая глазами:
– Я – эта «МАТЬ»! – и, уничижительно засмеявшись, он ткнул парнем в спинку сиденья, протянул руку, открыл дверцу кабины и повторил не оставляющим места для дальнейших объяснений тоном, – Пошёл отсюда!
Гэри задом выбрался из машины и, захлопывая дверь, проговорил вполне мирно: «Спасибо».
Сияющий никелем и голубой эмалью бензовоз покатил по шоссе к далекому горизонту, а Гэри, оправив задравшуюся от напутственного тычка шофёрской длани куртку, сошел на обочину и огляделся. Ветер лениво трепал его рыжие волосы, а прямо перед ним была придорожная забегаловка, где Линда с подругой лениво трепали друг другу уши сплетнями о своих мужьях. Линда видела, как Гэри вылезал из машины, как шел к ресторанчику, как, приблизившись, заглянул внутрь через широкое стекло фасада, заметил их, двух молодых женщин и, чуть помедлив, шагнул к стеклянной двери входа.
***
Генри припарковал свой серый Plymouth Valiant выпуска 1965 года на стоянке возле приземистого одноэтажного здания под бурой металлочерепицей и с широкой галереей по всему периметру (э-э… кажется, я сказал ранее, что у него был Chrysler New Yorker 1970-го, я ошибся, Генри водил Плимут). Это была больница, где он работал. При его появлении старшая сестра за стойкой регистратуры изобразила на своем грубом, мужском лице дежурную улыбку, кинула быстрый и в то же время демонстративный взгляд на свои наручные часы и громко, растягивая слова на гласных, возгласила на весь вестибюль: «До-бро-е-у-у-тро-о, до-ктор Ге-нри». И это не смотря на то, что бедняга прикладывал палец к губам, делал преданные собачьи глаза и издавал звуки (то ли «Тс-с-с!», то ли «Тч-ч-ч!»), призывающие по его мнению к заговорщическому молчанию, но на самом деле больше походившие на шипение раздраженной кобры. Человек в белом халате и металлических очках на носу картошкой поднял голову от папки с бумагами, встретился взглядом с вошедшим, обернулся к большим настенным часам, укоризненно показывавшим без четверти десять, и опять воззрился на Генри.
– Я не заметил тебя, Бернард. Доброе утро, – поспешно проговорил опоздавший, пытаясь скрыть смущение. Он прекрасно видел седой загривок Бернарда, но сделал попытку прошмыгнуть мимо главврача, чтобы не получить выговор при младшем медперсонале, который в полном составе старательно занимался своими делами, делая непричастный к неловкой ситуации вид и тайно злорадствуя по поводу не удавшейся попытки Генри просочиться незамеченным.
– Вам стоит быть серьёзнее, Генри, а то скоро Вы не сможете произнести «Добрый день», – артикулируя официальное «Вы» и поднимая брови, сказал Бернард саркастически и снова уткнулся носом в свою папку.
Старшая сестра издала короткий смешок, издевательски глядя на Генри, показала ему все тридцать два идеально белых зуба и, сексуально изогнувшись, скользнула в коридор. Генри проглотил насмешку, кисло осклабившись ей в ответ, и счел за лучшее скрыться в своём кабинете.
* * *
– У вас наверняка нет в меню яиц и чипсов, – невнятно буркнул Гэри, усаживаясь за свободный столик по соседству с подругами, занятыми своей беседой.
– Что? – переспросил убиравший грязную посуду официант в бело-голубой униформе.
– Я хочу-у… что я хочу? Вэ-вэ-вэ-вэ… – затряс Гэри рыжей чёлкой, слегка подпрыгивая на стуле в попытке изобразить нетерпеливого ребёнка, – Яичницу и картофель фри, – закончил он заказ, вытягивая губы уточкой и игриво посматривая сквозь свисавшие до подбородка засаленные пряди волос. Несмотря на фиаско с дальнобойщиком, он явно был в приподнятом настроении, предвкушая сытную трапезу с кружкой ароматного кофе (видимо, упомянутый выше плотный завтрак уже освободил место для очередного приёма пищи).
– Конечно. Какую яичницу вы хотите?
– Извините? – не понял Гэри.
– Омлет …или как?
– У меня есть альтернатива?
– У Вас есть что?
– Э…это было бы замечательно, – не стал уточнять Гэри, поняв бесполезность дальнейшего обсуждения своего меню, и сделал утомленное лицо джентльмена, уставшего общаться с невежественным плебсом.
– Спасибо за заказ – произнес слегка ошалевший официант и поспешил к двери в кухню, мысленно проклиная заумных клиентов, способных испортить настроение труженику общепита уже к полудню.
Девицы за соседним столиком прервали свой содержательный диалог, без стеснения таращились на заезжего парня и хлопали ушами, вслушиваясь в непривычную для их городишки речь незнакомца. Гэри, конечно же, заметил их внимание и сценку с официантом разыгрывал в большей степени для них, чем для собственного удовольствия. Проводив презрительным взглядом фигуру в униформе, Гэри, тряхнув челкой, исподлобья поглядел на девиц, хитро и с плотоядным прищуром. Девицы шевельнули плечами, ответили ему поощряющими взглядами и хихикнули. Гэри подался вперёд и заговорщицким шепотом, сильно артикулируя, спросил:
– Что значит омлет?
Подружки опять захихикали и ответили ему вопросом на вопрос:
– Вы что, из Англии?
Гэри почти без заминки сориентировался и, станцевав плечами кокетливую польку, подхватил флирт:
– Это что, так заметно? Я почти ничего не сказал, – и, не договорив, он встал и в два шага очутился возле столика опрометчивых подружек.
– Вы же не возражаете? – вальяжным жестом указал Гэри на свободное место.
– Нет, – откликнулись девушки хором.
– Нет? – переспросил он, но прозвучало это как утверждение и отчасти как предупреждение (ну, типа, вы сами напросились), а не как вопрос.
– Нет, конечно, – повторили подруги своё согласие.
На протяжении всего короткого диалога Гэри смотрел только на Линду, будто Кэти тут вовсе не было. Получив разрешение, он уселся рядом с Кэти и продолжил, глядя на её подругу:
– Не подумайте, что я дерзкий, или в этом духе, но в вашем лице есть что-то притягательное. Я не слишком навязчив? – зачастил он как по писаному, не отрывая пристального взгляда от Линды.
Подруги быстро переглянулись, и Линда ответила за обеих:
– Нет, – и немного делано рассмеялась. Взгляд Гэри, прилипший к её лицу как жвачка с тротуара к подошве ботинка в жаркий июльский полдень, почти смутил её.
Гэри сделал паузу и чуть-чуть её потянул, почти позволив возникнуть неловкости. Однако молодой человек уверенно вел эту партию, и уже в следующее мгновение неспешно, с какой-то театральной медлительностью он протянул руку над столом, и когда Линда приняла её, проговорил, крепко сжав девушке пальцы:
– Очень рад познакомиться, мадам. Меня зовут …Мартин, – и, не выпуская её руки, и не отпуская её глаз, добавил, – Мне чрезвычайно приятно с Вами познакомиться, я из Англии, – на последнем слове он, наконец, чуть повернул голову к Кэти и слегка скосил глаза в её сторону. Конец фразы он произнёс, напустив на себя вид некой таинственности и понизив голос. Парень явно валял дурака, но девушкам это, судя по всему, нравилось.
– Я путешествую в этой местности в поисках своей мамы, – продолжал мнимый «Мартин», все ещё удерживая руку Линды и обволакивая её физиологическим взглядом (Хлестаков нервно пьет водку в оконной нише).
– Вот, как, я Линда, – сказала девушка и с некоторым усилием освободила, наконец, свои пальцы из настойчивого рукопожатия нечаянного кавалера. Оглянувшись по сторонам и вскинув руки, она с напускным воодушевлением и заметным смущением воскликнула:
– Добро пожаловать в Америку!
Гэри, не мигая, смотрел на неё всё тем же тяжелым, плотоядным взглядом, от которого девушке явно становилось всё больше не по себе. Рот его был приоткрыт, а кадык вдруг медленно, и как бы с трудом совершил возвратно поступательное движение, сопровождающее сглатывание обильной слюны. Весь вид нового знакомого свидетельствовал о вожделении самца, унюхавшего эструс у пробегающей мимо суки.
– А это моя подруга Орланда, – выпалила Линда, чтобы разрядить напряжение.
– Привет, – кокетливо выпалила та в щёку Гэри (он всё ещё буравил глазами Линду), осклабившись на все тридцать два отбеленных зуба и заколыхалась плечами и бюстом в ожидании ответа.
Гэри-Мартин наконец отлип взглядом от Линды и, как бы с трудом очнувшись, повернулся к Орланде, протягивая ей руку.
– Орланда, – повторил он имя девушки, пожимая и встряхивая её ладонь, – Разве не так называется аэропорт? Привет Орланда! Орланда! – повторял он на разные лады, – Пожалуйста, проходите! Я могу зайти на посадку, Орланда? – похоже, он решил выжать тему имени досуха. Девушки натянуто посмеялись его клоунаде.
– Это правда аэропорт? – спросила Орланда опять в щёку собеседника, потому что Гэри, не отпуская её руки, снова впивался взглядом в Линду, лицо которой на миг стало серьёзным. Она внимательно смотрела на развеселившегося нового знакомца.
– Да, правда, в Стокгольме. Это в Швеции (Вообще-то во Флориде. Мы не знаем, зачем Гэри понадобилось такое грубое враньё. Быть может, по своей привычке, он просто издевался над простушками).
– Мне не нравится, что моё имя звучит как аэропорт, – нахмурила брови девушка и отхлебнула воды из высокого стакана.
– Это лучше, чем вокзал, – продолжал шутить Гэри. Разговаривая с девицами попеременно, он упорно смотрел только на одну, и это выглядело несколько странно. Наконец, заметив серьёзность Линды, он оборвал шутку и спросил высоким голосом:
– Что случилось?
Линда встрепенулась, пожимая плечами, мотнула головой и ответила запинаясь:
– Да нет, ничего… – но в выражении её лица промелькнула настороженность и тревога.
– У меня ничего нет на лице, – вернулся к шутливому тону Гэри, – может, у меня муха на носу? – и он сначала по собачьи потер нос тыльной стороной ладони, потом, тряся головой, отёр ладонью губы и, подавшись вперёд, дурашливо спросил у Линды:
– Я Вам кого-то напоминаю?
– Нет, – дернув плечом, ответила она, но напряжённый вопрос или тревога в её глазах не исчезли.
– Разве? Да? – и он, ещё сильнее подавшись к ней плечами и пристально глядя в глаза, проговорил нараспев низким грудным голосом: «На-по-ми-наю…»
Плечи Линды судорожно задвигались, брови станцевали мазурку, и она, опустив глаза, вдруг подхватилась, будто что-то вспомнила и ей нужно спешить, быстро взяла лежавшую рядом с ней на сиденье сумку и, напустив на себя беззаботный вид, проговорила скороговоркой обычные формулы вежливости:
– Ну, что ж. Было очень приятно познакомиться, желаю Вам отличных выходных. – И поднявшись, она вылезла из-за столика, повернулась вокруг себя и повесила сумку на левую руку.
Кэти сделала сложную гримасу, предназначенную для подруги, намереваясь показать ей всю гамму смешанных чувств, вызванных неожиданным знакомством, нарушившим их планы и теперь вынудившим преждевременно закончить столь мило начавшийся завтрак.
– Вы уходите? – изобразил Гэри печальное удивление, но не без ноток иронии или даже ехидства.
– Да, ухожу! – в тон ему ответила Линда.
– Но я увижу Вас снова, правда? – потянулся глазами ей вслед Гэри и вздохнул.
– Нам пора, – похлопала его по плечу Кэти, а Линда, остановившись, задержала на нём продолжительный, как бы недоумевающий взгляд, транслирующий вполне логичный вопрос: «С какой стати?»
– Мы увидимся, – утвердительно произнёс её визави, – скоро.
Кэти ещё раз похлопала его по плечу, возвращая в реальность, ибо вид у него в этот момент был весьма романтический.
И слова, и поведение Мартина на протяжении всего их краткого знакомства содержали в себе нечто двусмысленное, то ли тонкую издёвку, то ли намёк на некие скрытые обстоятельства, вполне известные посвящённым, ему и Линде.
– Мы уже уходим, сэр, нам пора, – Кэти продолжала отбивать морзянку на плече соседа, подавая сигнал, что ей тоже нужно выйти из-за стола и присоединиться к подруге.
– Я сомневаюсь, – озвучила Линда мысль, непрочитанную им в её взгляде.
– Извините, сэр. – И Кэти послала подруге выразительный взгляд, какими обычно обмениваются девчонки, утомившиеся приставаниями назойливого ухажёра: «Ну, и придурок!»
– А я нет. Я не сомневаюсь.
Гэри, наконец, встал, выпуская Кэти. Она шагнула в проход между столиками и, продолжая посылать Линде тот же пренебрежительно-уничижительный взгляд с однозначным приговором молодому человеку, буркнула себе под нос универсальный возглас «О, Господи!», в данном случае означавший: «Ну, козёл, ты задрал!»
Подруги пошли к выходу из ресторана и разминулись с официантом в униформе, который нёс заказ. Подойдя к столику Гэри, он, со словами «Приятного аппетита», поставил перед ним тарелку с едой. На его лысеющей голове красовался бело-голубой козырёк на резинке с надписью «Causeway Café». Гэри с застывшим лицом смотрел вслед удаляющимся девушкам. В окно пробился луч солнца и полыхнул на его рыжей шевелюре свежее начищенной медью. Он опустил взгляд на стол, сел и ткнул ножом в большую тарелку с омлетом и картошкой фри. Из-под короткого тупого лезвия растекался желток. Есть ему уже не хотелось.
***
Продолжение следует.
