Охота на живца
Шел крупный декабрьский снежок. Хлопья, падавшие торжественно и плавно, покрывали лапы больших елей. Парочка молодых лосей подошла к кормушке с солью. Егерь Витя Норкин, или как звали в этих краях Витюха Хромой, прикармливал иногда молодых самцов солью, как он говорил «чтобы рога крепче росли». Хозяйство его было невелико: парочка сотен гектаров леса, небольшой егерский домик с тремя комнатами для почетных гостей, построенный еще во времена Союза, банька с сараем и заимка в глубине участка для разных хозяйственных нужд. До ближайшего населенного пункта было километров пятьдесят по грунтовке, правда добирались по ней в основном летом или зимой, когда снегу еще не навалено и по жесткой глине можно на грузовике или крутом джипаре проехать. Вот и сейчас он с утра ждал важных гостей. Помощник губернатора должен был со своим другом, тоже местной шишкой приехать поохотиться на лося. Заявку подали вчера, так что на подготовку времени мало было. Виктор думал отправить в загон подранка прошлогоднего или старого сохатого, доживавшего свой век, молодых лосей жалко было. Поголовье восстановить было делом хлопотным, от прошлого губернатора с его «половцами» число лосей резко сократилось, зато волков пришло в эти края много. Осенью в окрестных деревнях по вечерам люди боялись из изб выйти, хотя из людей-то «две бабки и ухажер – гармонист» остались. У кого из пожилых осталось ружьишко, те без опаски ходили, а у кого не было, со своими волкодавами на дворах сидели. У одной бабульки пса волки прямо на пороге загрызли, даже пикнуть не успела.
«Половцы» приехали ровно в двенадцать на следующий день на четырех джипах с охраной. Первым подъехал джип охраны. Из него выбежал невысокий человечек и сразу подбежал к Вите:
- Привет, Хромой. Все нормально, баньку стопил?
- Ну а как же, Митяй, обижаешь. Ну, здоров, - протянул он свою крепкую руку, - А что там у вас за прицепы на последних джипах?
Митяя он знал давно, еще по городу, когда-то работали вместе. Он был правой рукой губернатора, отвечал за охрану его и окружения, и сейчас, во время отсутствия на месте главы области, возил его помов и замов по злачным местам, ну, естественно в нерабочее время.
- Да, это снегоходы. Наш захотел на волков поохотится, лось ему уже вот где стоит, - Митяй показал на горло, - Да у тебя, наверное, и лосей приличных нет?.. Или есть? – с хитрецой после недолгой паузы спросил тот, - Ладно, не отвечай, забодай тебя енот, знаю, соврешь.
- Что же заранее не предупредили, я бы флажки повесил, собак бы из деревни взял.
- Собак у нас своих хватает, не дрейфь, все нормуль будет, веди в баню.
На следующий день встали рано. Баня у егеря была хорошая, с небольшой и уютной парилкой, отделанная черной ольхой после которой было легко и весело идти по только что выпавшему плотному снегу. Было начало декабря, за ночь выпавший рыхлый снег на тонкую наледь старого добавлял проблем снегоходу.
- Опасное вы дело затеяли, Митяй. Занести может по наледи, - сказал Витя.
- Шефу море по колено, потом он не любит на попятную идти. У него уже вертолет всех волков пометил. Сейчас к Шокше рванем… Лады… Ну по коням, Игорь Николаевич? - обратился он к Важной персоне в енотовой шапке с пристегнутыми «ушами».
- Едем, - ответил тот, - Линду с Томом за мной пускай тоже.
Митяй отпустил двух молодых борзых и те, не став дожидаться запуска снегоходов, пустились по опушке в вихре чуть подморозившего снежка. Витюха, встав на лыжи и нацепив на себя карабин, тронулся по свежему следу снегохода. Мерное и уверенное скольжение его на лыжах было полной противоположностью обычной шаткой походке. С рождения он страдал физическим дефектом – одна нога его была короче, поэтому и прозвище свое получил.
Пройдя по опушке, он пошел по следу вдоль реки, к небольшому затону. Дальше чернел лес, который надо было огибать по оврагу на снегоходе, но он напрямки двинулся через него. По пути он пытался вспомнить, где раньше видел эту важную персону, что привез Митяй. Напрягать память долго не пришлось. Он узнал этого гада. С тех пор он сильно изменился, пополнел, приосанился, взгляд стал более холодным и начальственным. Тогда, двадцать пять лет назад он начал «клинья подбивать» за его женой. Будучи главврачем горбольницы, где работала фельдшером его жена, только устроившаяся на работу после медучилища, тут же возгорел к ней пламенной страстью, пытался провожать, неоднократно цветы дарил, подарки незначительные. Вите это надоело все, он пришел к нему объясниться и расставить все точки над и. После этого он вроде бы затих, но перед наступающим Новым Годом подвернулся случай, который навсегда изменил счастливую жизнь Хромого. Выпив на больничном корпоративе и получив за приставания пощечину, он в тот же вечер послал её делать укол к онкобольному в дальнюю деревню. Все водители тогда напились, стоял сорокаградусный мороз, и машина завелась после того, как замерзший мотор полчаса отогревали газовой горелкой. Долго ехали, заплутали, деревню ту еле нашли. Этот больной, как оказалось впоследствии, признался потом, что мог потерпеть, но… жена тогда сильно заболела. Полуживую привезли в больницу, где этот гад её выходил. А она, дура благодарная, не устояла и к нему ушла. Да дочку ещё прихватила. Вот он плюнул на всё и подался в егеря, куда глаза глядят.
Лыжи скрипели, мороз крепчал. До конца леса оставалось недолго, километров пять. И тут он услышал вой слева, со стороны оврага. Это был вой вожака, он знал этот вой. «Значит, началось», - подумал он. Идти надо было быстрее, иначе попадешь к шапочному разбору. Потом услышал второй вой и лай собак уже ближе и решил идти на звук, через бурелом, к реке. Выйдя на пригорок, он еще издали увидел два перевернутых снегохода в лощине, за редкими кустами молодого ивняка. Собаки гнались за двумя волками по границе овражка, спускающегося к реке. Но что-то ему говорило, что не все так просто, хотя, что уж тут простого. Спустившись вниз, он подошел к ним. Митяй лежал, видимо мертвый, под одним из перевернутых снегоходов. Второй, тихо простонав, сказал:
- Помоги, что стоишь как чурбан!
- Сейчас я тебе помогу, - сказал Хромой, и снял карабин с плеча, - Узнаешь меня, падла?
Игорь Николаевич оторопело смотрел на наставленное ружье.
- Не…ет, - обмолвился он.
- А жену мою Тамару, помнишь?
Рыжие ресницы быстро захлопали, рука потянулась к снегу. Зачерпнув пятернёй, Игорь Николаевич жадно глотнул комок.
- Подожди… Не убивай, - он обмяк, присел на снег, вытянул вперёд дрожащую руку, - Дай минуту. Дай… Прошу.
Он отвернулся, видимо не в силах смотреть на наставленное ружьё и так сидел, подрагивая, и глядя куда-то в белую даль.
Хромой глядел на него, на поджатую, видимо сломанную ногу, на ставшего вдруг нелепым и беспомощным, обычного невезучего человека. Он на миг повернулся, перед тем, как нажать на курок, но деревянные пальцы без варежек не слушались…
Дикая злость отступила. Хромой увидел, как большая стая волков подходила от густого ельника к гребню оврага. Они бежали мелкой трусцой, впереди бежал вожак, крупный матерый волчище. «Значит, они засаду устроили, - подумал он, - Ловко, молодцы. Собачек уже, наверное, переваривают». В обойме у него было десять патронов.
- Патроны у тебя есть? – спросил Виктор.
- Да! - как бы очнувшись, с радостью повернув голову, ответил собеседник и полез в сумку, валявшуюся рядом, - Вот, два магазина. Ещё у Митяя были.
Хромой, подойдя, взял у него магазины, присел, опёрся локтём на перевёрнутый снегоход. Ухнуло два выстрела.
- Стреляй же! Где твоя Сайга? – крикнул он Николаевичу.
- Под снегоходом, не могу достать! – кричал тот в ответ, держась за ногу.
- Тьфу!.. Вот блин, угораздило... На, получай, – вставив новую обойму и повалив одного из волков, прошептал он.
После потери двух матерых, волки бегали трусцой вокруг них, не решаясь подбежать ближе. Двое молодых подбежали было метров на сто, но передумав после фонтанчиков снега от пуль, поджав хвосты, затрусили к лесу вслед остальной стаи.
Через час прилетел вертолет, вызванный по рации Игорем Николаевичем. Митяя погрузили первым. Оказывается, он был еще живой. Врач, сидевший в вертолете, сделал ему обезболивающий, перевязал сломанные ребра.
Стонущего Игоря со сломанной ногой погрузили в вертолёт. Машина, похлопав лопастями, оставила Хромого и двух подоспевших помощников рядом с добычей. Под завихрения снега и хлопки мотора Виктор вспоминал, что сказал ему напоследок его соперник, когда на горизонте появилась точка вертолёта:
- Злость тогда во мне кипела, понимаешь. Люблю я её по своему, как могу. И она меня… Тебя не вспоминала. Ты прости, что так вышло… Ну что, квиты?
