прости(тутошная)
перевалило за сорок, вовсе не мальчик,
по паспорту семьянин, в душе - проказник,
еще не сердечник, уже коньячник
в дрочильню вошел последний пазлик.
главная б***ь, местный архиерей,
холодным взглядом пронзила гостей,
отсортировала, сложила в свой реликварий
мерзких букашек, удивительных тварей.
бонвиван, фанфарон и самодур,
с претензией на культур-мультур,
одна из обязательных процедур,
обсудили дефиле сочных кур:
жгучей брюнетки, копии Мирей Матье,
зажатых стажерок, что могли быть повеселей,
жеманных молодух с обсценным изгибом бровей,
навязчивых мильф (им надо кормить детей).
в комнате, заквашенной перегаром и копотью,
тяжкий жребий бросили походя похотью.
везунчику досталась а-ля Мирей Матье.
на крючки упорхнули шляпки-конотье.
на белые тапочки сменив рабочие каблуки,
в опочивальни засеменили халатные ходоки.
под пошлые шуточки и скабрезные хохотки
освежаться слонялись вялые хоботки.
ментальная прелюдия всегда драматична,
когда плотские утехи для постояльца критичны.
да и с кем о личном говорить прилично -
со шлюхой, обезличенной домом публичным.
"говорят друзья - бери судьбу в свои руки,
но с женским лоном не терплю я разлуки.
как причиню тебе телесные муки,
прости туточки меня, нечестивая сука!"
жрицы любви с мозолями на устах
собирали жатву ритмично и впопыхах -
под "ох" да "ах" миллиарды семян-машиах
в душистых муровали резиновых гробах.
иллюстрация (с) Айкут Айдогду
