Дева мастерица
В стороне далёкой, где-то за горами,
За еловым лесом поднялась домами
То ли деревенька, то ли поселенье
К коему прибилось дух ли приведенье.
Всех оно пугало, всех оно страшило:
По домам ходило да тоскливо выло
С вечера до ночи с ночи до рассвета,
Тихо исчезало только в час обеда.
Люди хоть страшились, люди хоть пугались,
Но однажды как-то всем селом собрались.
И стуча зубами с круглыми очами
Говорили слёзно: «Спать нельзя ночами.
Год уже не видим от него спасенья.
Кто бы из селенья вывел приведенье».
Поглядев на женщин, оглядев детишек,
Кои слёз усталых выдали излишек,
Вызвался Ивашка – на распах рубашка,
Во плечах размашка, ростом не букашка.
Выпросил для дела дом себе просторный
Простотою смелый, без резьбы узорной.
Вызвался да взялся за дела для блага,
Хоть и не уютно да при нём отвага.
Сел за стол дубовый, запалил лучину.
С вечера до ночи выжидал личину.
Ночью, в середине, заскрипели двери,
Холод нелюдимый половицы мерит.
На столе дубовом затряслась лучина.
Через миг напротив выросла причина
Облаком белёсым без лица, без тела
Да завыло слёзно, как оно умело.
На такое диво у Ивана словом
Вырвалось ответом: «Это нам не ново.
Коли горе сеешь – тут тебе не рады.
Уходи покуда не надели латы.
Коли боль имеешь да печаль обиды…
Изведём, увидишь, да и будем квиты.
Коли помощь надо, говори печали –
На подмогу люди чай не одичали».
Замолчало сразу облако на это
Да вздохнув тихонько, выдало ответом:
«Из страны далёкой я сюда явилось,
От беды жестокой бестелесно скрылось.
За широким морем, под горой высокой
Волшебством коварным, девой одинокой,
Саваном накрыта, серою фатою,
Что нависло тяжко надо мной бедою.
Ни родня, ни дружки обо мне не знают.
Дни, что мне остались тают, улетают.
Если через месяц саван тот не скинуть,
То придётся деве, мне, навеки сгинуть».
От Ивана слово здесь не заблудилось:
«Кто же ты такая? Что с тобой случилось?
Может натворила что-то из плохого?
Иль отворотила жениха лихого?»
Поглядело нечто на Ивана с болью
Да слова плеснуло, что морскою солью:
«Не жена кому-то, даже не невеста.
Мастерством искусным разве что известна:
Что не нарисую угольком ли кистью,
То и оживает, наполняясь жизнью.
Как о том проведал чародей жестокий,
Так пленил навеки во своём чертоге.
Заставлял коварных рисовать страшилищ
В коих злая воля, коих не осилишь.
Много раз твердила «нет» ему ответом
И теперь накрыта саваном за это.
И самой тот саван серый мне не скинуть,
И беду, что камень, мне не отодвинуть.
Был бы кто бесстрашный, был бы кто отважный…»
И раздался с горя стон её протяжный.
До конца дослушав стон, осмыслив речи,
Развернув широко над лучиной плечи,
Говорит Иван ей: «Обрела подмогу.
На рассвете выйдем ты и я в дорогу».
Через лес еловый, через гор пороги
К берегу выходят. Берег не широкий.
И уже по морю в корабле поплыли
К стороне далёкой отмеряя мили.
В стороне далёкой к берегу примкнули
Да дорогой дальней в горы повернули.
Шел Иван упрямо, торопился очень –
Сроку день остался, да ещё пол ночи.
У горы высокой, что других всех выше,
Встал перед проходом, что прохладой дышит.
Прочитал посланье, что над ним чернело:
Ни чего благого – не входить велело.
Не мечом грозило, не грозило плетью,
Непослушным людям обещалось смертью.
Не к Ивану это, не за тем стремился,
Запалил лишь факел да во тьму спустился.
Шёл не час, не десять – день скончался, канул.
Даже добрый факел темнотой уж глянул.
В темноте кромешной, глядь, лучина тлеет.
А под ней, под самой, саван чуть белеет.
Укрывает смело деву с головою,
Что во тьме заметна дивной красотою,
Что не спит, не дышит – ткань не шелохнётся
И своею волей сроду не очнётся.
Только саван скинул появились свечи
И раздались жутко чародея речи:
«Кем бы не назвался, как бы не старался…
Твой удел отныне – под горой остался».
На проход обрушил чародей удалый
Силы, что имелись, не касаясь залы.
И посыпал камень сверху по проходу,
Перекрыл надёжно выход на свободу.
На прохладе камня девица очнулась.
Потихоньку села, скромно улыбнулась.
Молвила Ивану: «Не тужи, не надо.
Коли я очнулась не страшна преграда».
До стены отвесной подошла. Умело
Провела ладонью, намечая дело.
Говорит Ивану: «Не держи кручину,
Помоги немного, поднеси лучину».
Попросила, сделал да глядит на диво,
А она лучиной по стене красиво
Уж рисует смело не еду, не деньги,
А проход широкий в нём на верх ступеньки.
И за час, не больше, простотой разящий,
На скалистой толще, в глубину манящий,
За момент какой-то, за момент летящий
Стал проход на диво самым настоящим.
Ветерком дыхнуло из глубин прохода.
Поманила сладко добрая свобода.
Прихватив с собою саван, что валялся,
Взял Иван девицу да в проход подался.
На простор великий выбрались, на волю.
Посреди дороги потянуло солью –
Показалось море, но к нему в пожаре
Перекрыли взоры огненный твари.
Огненной стеною встали перед ними
Нависая грозно, сил – непобедимы.
Колдовству такому справа и на лево
По земле рисует мастерица дева
Не углём, не кистью, ветку взяв простую
Ни забор, не стену, тучу дождевую.
Оживилась туча, налилась водою,
На огонь упала водяной стеною.
И за миг осталось от палящих тварей
Лишь клочки от плоти да лохмотья гари.
Разметал их ветер от пути-дороги,
Открывая к морю чистый путь, широкий,
Но колдун великий, в коем много силищ
Из глубин подводных выманил страшилищ.
Выползли на сушу ужасая воя,
Погубить желая всё вокруг живое.
Тут бы прочь стремиться, вглубь земли, спасаться
Да девичьи руки дела не боятся:
По земле рисуют не потеху взору,
По земле рисуют огненную гору.
Ожила картина, не грозит забавой –
На морских чудовищ нападает лавой.
Убежали, воя, чудища в глубины,
Растеклись, застыли лавы исполины.
Корабли по новой к берегам пристали.
Ни Иван, ни дева долго ждать не стали.
Уж плывут по морю в корабле широком
По воде глубокой невеликим сроком.
Два рассвета плыли, не встречая горя,
Да на третий видят чародея в море.
Не касаясь воду, колдовством умело
Управляет злобно, нагоняя смело.
На корабль не ступит, над водой витает,
К мастерице руки колдовством вздымает.
Да Иван не дремлет: только саван вынул,
В тот же миг, не мешкав на него накинул.
Опустился саван, оплетя злодея
И увлёк в пучину в глубине темнея.
Утянул под воды да на дне, могилой,
Колдуна поставил с колдовскою силой,
Что пыталась скинуть саван бессердечно
Да уснула вместе с колдуном навечно.
По воде широкой, по волнам раздольным
Плыл Иван с девицей к берегам довольным:
Победили злое, отвели печали.
Вот уже и чайки близь земли кричали.
С берегов по суше, через гор пороги
Шли не торопились двое по дороге.
Шёл Иван по лесу в стороне знакомой,
Вёл Иван невесту до родного дома.
В стороне далёкой, где-то за горами,
За еловым лесом поднялась домами
Уж не деревенька, уж не поселенье –
Чудо – городище всем на удивленье.
В чудо-городище дева мастерица,
Что не нарисует, то и воплотится.
А коль кто не верит в чудеса такие…
Приходите в гости, люди дорогие.
23.12.2018
