Гаммельнский триптих III. Европейская ночь
А небо качнулось сначала
и тихо посыпалось вниз,
на тёмную площадь вокзала
с толпой отбывающих крыс.
Пустынен и монументален
в седой европейской ночи
оставленный крысами Гаммельн,
в нём вечная флейта звучит…
Что флейте в душе отзовётся,
когда мир уходит во тьму?
На дне мирового колодца
я смысл этой жизни пойму.
И, голосу вечности вторя,
порвёт немоту бытия,
в крещендо крысиного горя
вливаясь, безумное: Я!..
я всей этой жизни не знаю;
купившись на пошлый искус,
я, видишь, опять уезжаю,
в ночи европейской боюсь,
боюсь, и трепещут осины
вдоль всех скоростных автострад,
я бодрой побежкой крысиной
спешу в комфортабельный ад
за флейтой, фальшивящей рьяно
в пурге либеральных систем…
как странно, родная, как странно
и, в общем, не надо совсем…
но, в ночь европейскую вписан,
родимой не помня страны,
бегу: одинокая крыса,
лишённая чувства вины.
Судить диссидента не смейте,
отсчёт начинаю с нуля,
раз: Гамлет играет на флейте,
два: крысы бегут с корабля,
три: смысл обретаем в побеге,
четыре: кончается век,
пять: бредит отчаянный Брейгель,
шесть: чёрный слетается снег,
семь: это конкретная жопа,
и ждать продолженья невмочь…
и дальше начнётся Европа,
её европейская ночь,
ночь, насмерть увязшая в снеге,
назойливо дует в дуду,
рисующий Гамлета Брейгель,
не знает, что оба в аду,
и, бредящий скорым ночлегом,
подумаешь так невпопад,
что Гаммельн, засыпанный снегом,
случайному путнику рад…
Ах, Гаммельн, прославленный Гаммельн,
встречай же, приют даровой!..
И мне улыбается Гамлет
с пробитой седой головой.
