Искушение

Лунной ночью в альков

Под завесу из призрачной зыби

Вполз создатель грехов –

Изумрудно-хладной искуситель.

 

Смял собой негу снов,

Ядом капнул в соцветие лилий.

Из души сделал каменный ров...

Пасть раскрыла хладная обитель.

 

Принял юноши плоть.

Цепки пальцы на шеи изгибе.

На устах алых мëд,

На конце языка – остра бритва.

 

«Ты похожа на дивный цветок,

Что цветёт, как дикарь, на отшибе.

Но, дитя, во груди рвётся к свету росток;

Королеве всегда нужна свита!

 

Я вползу в светлый кров –

Во твою голубую пустыню...

С ядом терпким смешав чисту кровь,

Стану с сердцем твоим неделимым...

 

Мастер вычурных слов с хрупким разумом,

Ты так ранима! Съем сознания кусок,

В душу холод вдохну...

Станешь ты как гранит – нерушима!

 

Твоих плеч нежный шёлк слишком тонк,

Перегнëшься сиренью под ветра порывом.

Станешь ты словно волк,

Шерсть его на фарфор я накину...»

 

Даже ветер умолк,

Искушённый сей речью змеиной.

Змей не знает, что я – уже волк.

Волчий корень пророс во грудине.

 

С тонких уст тихий стон...

Змей заходится в хрипе.

Молча сдвину засов и швырну его прочь,

И вернусь во лазурну долину.