Искушение
Лунной ночью в альков
Под завесу из призрачной зыби
Вполз создатель грехов –
Изумрудно-хладной искуситель.
Смял собой негу снов,
Ядом капнул в соцветие лилий.
Из души сделал каменный ров...
Пасть раскрыла хладная обитель.
Принял юноши плоть.
Цепки пальцы на шеи изгибе.
На устах алых мëд,
На конце языка – остра бритва.
«Ты похожа на дивный цветок,
Что цветёт, как дикарь, на отшибе.
Но, дитя, во груди рвётся к свету росток;
Королеве всегда нужна свита!
Я вползу в светлый кров –
Во твою голубую пустыню...
С ядом терпким смешав чисту кровь,
Стану с сердцем твоим неделимым...
Мастер вычурных слов с хрупким разумом,
Ты так ранима! Съем сознания кусок,
В душу холод вдохну...
Станешь ты как гранит – нерушима!
Твоих плеч нежный шёлк слишком тонк,
Перегнëшься сиренью под ветра порывом.
Станешь ты словно волк,
Шерсть его на фарфор я накину...»
Даже ветер умолк,
Искушённый сей речью змеиной.
Змей не знает, что я – уже волк.
Волчий корень пророс во грудине.
С тонких уст тихий стон...
Змей заходится в хрипе.
Молча сдвину засов и швырну его прочь,
И вернусь во лазурну долину.
