Арская дорога. Эпилог
Два десятка лет прошло с тех кровавых дней, но они не забывались: давно уже заросли, затянулись рубцами на спинах побои у бывших императорских казаков, выпоротых властью, но в памяти навсегда осталось время, прожитое в состояние пьянящей свободы, мужской дружбы и взаимовыручки. Бунтари, снова ставшие неотличимыми от других крестьян и рабочих, бывая на ярмарках и в других людных местах, безошибочно выделяли в толпе своих товарищей, словом и делом поддерживали друг друга, часто роднились через детей и родственников.
Заканчивался очередной век, подходило к концу более чем тридцатилетнее царствование Екатерины II. В период её правления произошли многие войны, в результате которых были захвачены большие территории у соседей, расширились границы Российской империи: были присоединены Крым и Кубань, Правобережная Украина, Белоруссия, Южная Прибалтика, Восточная Грузия, появились первые русские поселения на Аляске.
Императрице нужны были деньги, деятельные и преданные управленцы, послушные подданные, крестьяне на полях и рабочие на заводах, мирное сосуществование религий и конфессий.
После разгрома народных войск, расправы над самозванцем–императором Петром III, его полковниками и единомышленниками, ещё долгое время проявлялось недовольство властью, вынуждая её, в одних случаях, ослаблять давление на крестьян, а в других, усиливать карательные действия; были предприняты меры к скорейшему удалению из памяти народной различных названий, связанных с бунтом: река Яик была переименована в реку Урал, а Яицкое казачье войско – названо Уральским.
За всё время бунта через армию восставших прошло более ста двадцати тысяч человек, а правительственные войска насчитывали не менее семидесяти тысяч. И все эти воины убивали: бунтовщики вешали, рубили, кололи и топили людей дворянского звания, служащих и священнослужителей и погубили три тысячи человек, пятая часть из которых были безвинные женщины и дети, а войска и каратели убивали непокорных казаков, крестьян и рабочих, умерщвляли поддерживающих восстание членов их семей.
Граф Пётр Иванович Панин осенью докладывал Екатерине II, что только за период август-сентябрь его войсками в сражениях было уничтожено более десять тысяч бунтовщиков и ещё девять тысяч взято в плен. По его же указанию в городах и сёлах, деревня и починках, на дорогах и на речных плотах устанавливали виселицы, которые не простаивали без дела.
Для скорейшего подавления бунта, в августе 1774 года, после завершения войны с турками, был призван генерал–поручик Суворов Александр Васильевич, но он опоздал: казачья армия к тому времени была разбита войсками полковника Михельсона, а сам Пугачёв схвачен и сопровождён в Яицкий городок.
2 октября Суворов доставил главного бунтаря в Симбирск, а потом в Москву, где 10 января 1775 года лжеимператор был казнён на Болотной площади вместе со своими ближайшими помощниками.
Казацкая война, поддержанная православными и иноверцами, нанесла огромный ущерб России: экономика была на грани развала, а металлургия и горнорудная промышленность Урала фактически были разрушены.
Написанные для простого люда указы о свободе, веротерпимости, равноправии наций и народностей с воодушевлением и с надеждой воспринимались крестьянским народом. Особенно последний манифест об отмене крепостного права, изданный в августе 1774 года, который прямо призывал убивать и грабить помещиков: «...поступать равным образом так, как они, не имея в себе христианства, чинили с вами, крестьянами», а заканчивался словами: «По истреблении которых противников и злодеев-дворян, всякой может возчувствовать тишину и спокойную жизнь, коя до века продолжатца будет».
На своём первом допросе Пугачёв заявлял: «Дальнего намерения, чтоб завладеть всем Российским царством, не имел, ибо, рассуждая о себе, не думал к правлению быть, по неумению грамоте, способным». Но никому уже не было важно, кто стоял за Пугачёвым: казаки, требующие вернуть отобранные вольности, старообрядцы, желающие равенства с новообрядцами, партия графа Панина, жаждущая реванша и власти либо заинтересованные в ослаблении России европейские государства, но важно было, что российская власть увидела силу народных масс и услышала их требования…
И уже 17 марта 1775 года императрица объявила об амнистии всех бунтовщиков и приказала придать «все прошедшее вечному забвению и глубокому молчанию», а вскоре отменила и смертную казнь.
С это же времени было проведено ряд реформ, связанных с управлением территориями и вместо двадцати губерний было образовано пятьдесят, что позволило заметно усилить надзор властей; была проведена реформа полиции и казачьих войск, ликвидирована Запорожская Сечь.
Большое внимание уделялось народностям: калмыки приравнивались в правах к военно-служивому населению, а башкирские и татарские князья и мурзы приравнивались к русскому дворянству. Были проведены реформы в сфере предпринимательства и отменена часть налогов, пересмотрены условия найма рабочей силы на заводы; дворцовые и государственные крестьяне наделялись минимумом земли, а продажа свободных государственных земель была запрещена.
Однако крепостное право было сохранено и в отношении большей части крестьянства каких-либо изменений не последовало.
После вступления на престол императрица Екатерина издала ряд манифестов, которые оказали благоприятное влияние на общественное положение старообрядцев: она пригласила беглецов вернуться в Россию, гарантируя свободу ношения бороды и народной одежды, освобождая на шесть лет от податей, ввела запрет на использование наименования «раскольник», а обязала называть приверженцев старой веры «старообрядцами».
Влиятельный фаворит императрицы граф Григорий Александрович Потёмкин-Таврический, симпатизировавший старообрядцам, выступил в роли «врачевателя раскола» и при его содействии был издан указ о предоставлении права старообрядцам «службу Божию отправлять по их обрядам». Кроме этого были выделены обширные земли для строительства Корсуньского старообрядческого монастыря на территории Екатеринославской и Херсонесской епархий.
Деревня Немешаево жила своей жизнью. Наставник Иван Ефимович Коровин проживал в соседней деревне и когда находился поблизости, выполняя свои обязанности, возложенные обществом, не упускал возможности заехать и повидаться со старым другом Петром Петровичем Самохваловым.
И в этот раз, сделав крюк в три версты, попросил помощника Савелия остановить лошадь у знакомой избы. Поднялся с саней, осмотрелся кругом, хмыкнул: «Время летит… Всё вроде бы на месте, а не такое, как раньше… Постарели вместе с нами и дворы и избы и заборы!». Постучал в ворота, подождал, вслушиваясь: собака во дворе громко залаяла, заскрипели двери в избе. Услышал знакомый голос вперемешку с кашлем:
-Кха, кха… Иду… Иду…
Ответил обрадованно:
-Слышу, Петр Петрович. Не спеши. Подожду…
Раскланялись и обнялись:
-Заходи Иван Ефимович. Хорошо заехал. Куда ныне путь держишь?
-Рядом здесь был, в Подгорном, у Семёна Савельевича внука крестил.
-Хорошее дело. Заходите в избу, отдохнёте и перекусите с дороги.
-Нет, Петр Петрович, не надолго я. Хочу вестью одной поделиться.
И повернулся к помощнику:
-Савелий, разомни пока ноги около саней. Я скоро освобожусь.
Повёл Петра за собой вглубь двора к сараю, зашептал:
- Петруня, дядька твой Алексей Филиппович, есаул, весточки шлёт. Уж второй человек от него мимо проходит. Рассказывает, хорошо обжился атаман за Камой. Места говорит хлебные. Зверья много, земля пустопорожняя, народу мало, вотяки приветливые люди. Он с ними породнился. Семья большая ныне у него, приглашает к себе. Буй река небольшая, но притоков много. Можно починки заложить и жизнь обустроить. Мы-то с тобой уже старые, а вот молодых послать, есаула проведать. А то и может переселиться…
Задумался на мгновение и добавил:
-Знакомые наши братья Килины… Савелий Никитич… Помнишь, вместе в Казани были? Так вот, надумали сходить к есаулу, земли посмотреть. Близким своим и давним товарищам предлагают компанию составить, чтоб, ежели, понравится, с надёжными людьми на новое место идтить. Как думаешь, кому из немешаевских можно предложить? Потихоньку посоветуйся с мужиками. Хорошее дело. Новое место. Землю найдём там, надолго возьмём, починки поставим…
Пётр покачал головой:
-Негодён я Иван… Да и бабка моя занедужила… Сам знаешь – сыны при деле. А вот соседу Максиму Осиповичу можно предложить. Давно он оглядывается да думает место поменять: три сына растут, отроки уже. Три семьи в будущем прибавится, а земли мало.
-Знаю, знаю о твоей хвори - к весне избавишься от неё. А Максиму предложи, скажи от брата весточка пришла. Кланяйся ему, заходить уж не буду: ждут меня.
Расстались у ворот и Пётр, не раздумывая пошёл к соседу делиться вестями.
