Виражи

Знаешь, милый, сон мне снился странный:

будто мы проснулись очень рано,

и в плену скрипучего дивана

две души ушли на виражи.

Сигареты, кофе. Дальше - просто:

ты ушёл в трёхглазый перекрёсток.

Я в окно смотрю, как ливень хлёсткий

над знакомым зонтиком кружит.

 

...Снова утро. Нежный и послушный,

всю любил меня – взлетали души.

А потом мы ели торт воздушный –

вот такая странная еда.

Но его доесть мы не успели:

в парке нас кружили карусели,

и с ума сошедшие метели

превращали нас в кусочки льда…

 

Поиграв, метель ушла на Запад,

оставляя свой пьянящий запах,

и зима не предвещала краха,

а весну не брали мы в расчёт,

но покорно шли к своей Голгофе,

я тебе варила черный кофе;

ты не сомневайся, я же – профи.

Хочешь, я сварю тебе ещё?

 

…Как сто лет назад, в далеком прошлом

мы с тобою целовались пошло.

Это было сказочно роскошно –

сознавать себя в твоём плену…

Зарываясь в шёлковых подушках,

я была горячею игрушкой,

ты шептал мне сладостно на ушко

«Я люблю тебя, тебя одну…».

 

...Жизнь проходит ровно, гладко, плавно.

Я рисую, он - звезда экрана.

По утрам мы кофе пьём с диваном,

курим, и берём карандаши.

И пока есть время до погоста,

мы в тандеме пишем перекрёсток;

в нём февраль - голодный, жадный, хлёсткий

над знакомым зонтиком кружит.