Время ленинградское, блокада…
Время Ленинграда в нашем духе
С нами газировку пьёт и квас,
На скамейках в тополином пухе
И грустит и торжествует нас.
Это наше всё, всё наше с вами
В сердце, в душах, мыслях без оков
С куполами, ангелами, львами
Делает нас выше облаков.
Для меня ж Невы тайницкий свиток,
Камня тёсаного торжество и рок
Не рекламность красочных открыток -
-( Пёстротуристический лубок).
В ленинградском времени подвижном,
(Чем проникновенен) наяву
Не академически, не книжно
Сердцем, мыслью много лет живу.
Воплощённо медиумом в душу
Города, (прозревши на́сквозь всё)
Где меня водою, небом , сушей
Сквозь пространства времени несёт.
………………………………………………………………………..
Погружённый в города обитель,
Как и я ты с ним в годах плывёшь,
Ты читатель, а теперь и зритель
Горем вместе с городом живёшь.
Осмотрись… Зима (год сорок первый)
Странно или страшно, (не гадай).
Обнажённые блокадой нервы,
Это не отпустит ни когда.
Всё здесь от блокадной корки хлеба
И всё что уносит невский лёд,
Под единым выстраданным небом
Ленинградским временем живёт.
В каждом грамме воздуха – во вдохе
И в прикосновении к воде,
Клятва вечной памяти – эпохе
Лихолетий, чувственно – везде.
Приглядись, ( в мгновениях расхожих)
Улиц блажь от кепок, до манжет,
Но сейчас здесь снег упал прохожий
И он не поднимется уже.
Видишь, там фонтан в цвету растений -
-Вмёрзший транспорт в ледяной сугроб,
Вод величье – лёд, везут две тени
На салазках в Пискарёвку гроб.
Жёсткая контрастность, общепиты -
-(С кипяточком сухари грызут),
В отражениях витринно – сытых
С измору покойников везут.
Мыслей твой потенциал двойной,
Как машина времени ты зряч.
Оглядись, да их здесь сотни тысяч,
Души распростёртые войной.
Я твой город, я тебя веду
Беспощадным э́кскурсом блокады.
Я с тобой во времени иду
Пережитыми кругами ада.
Как облечь фашистскую чуму
Здесь среди вопросов и ответов
Равнодушных и пространных нету
В этих однозначных – Почему?
Как наив по детски, без обид
Почему? – Здесь как в мгновеньи плавком,
Эта боль в глазах, перед прилавком
В детском одеянии стоит.
Глядя на весы, всё понимает,
Жизнь и смерть на этих вот весах.
Почему так холодно внимают
Ангелы что греют небеса.
Время ленинградское в слезах
Вымерзших, но дух его не робщет.
Сжатое оно острей и жёстче
И как будто замерло вглазах.
Мостовой разбомбленных красот,
Крышами, где зажигалки тушат,
Где снаряды с Пулковских высот,
Как голодомор уносят души.
В душах тех по крохам, по глоточку
Тлела жизнь – надежда со свинцом,
Стужа, немощь, голод , (смерть в рассрочку)
Мощи в тряпках – тень (её лицо).
К небесам подвешенная плоть
На смерть не всплакнувшая ни разу.
Но как, воля, чувства и господь
Этот город не покинул разум?
Та действительность и жжёт и давит,
Та, что в ангелах на небесах живёт -
-Дети уходившие под лёд.
Это им как крест игрушки ставят.
Их нам откровения строки,
Жизни сытой – (как в поту проснуться)
По стеклу железом – дневники -
-Душу заставляют содрогнуться.
Миру зла как приговор – упрёки-
-Клятва мести. Детских дневников
Взрослые волнующие строки,
Память заповедная венков.
Память немощна, её не взять взаймы,
Её тонус мышц как тренинг – очный.
Проживи хоть миг, хотя бы строчно
Тем блокадным привкусом зимы.
Мантрой слов победы (как молебн)
В мраке кирпичей, в окопе прелом,
Там где «Искрой» и «Январским громом» грело
Души Ленинградские, как хлеб.
Да, я Ленинград, я память сердца,
Крови ( жизнью в сочетании любом)
От славян, до братьев иноверцев,
То, что в каждом русском – метроном .
Я стальное мужество и воля,
Но живая чувственность сердец,
Выстраданность всей блокадной воли,
Как не зарастающий рубец.
Как апофеоз – салют победы,
Он как жизнь и яркий, и седой.
Будто больше не было планеты
С невозможной жизненной средой.
Что жгла на Синявинских высотах
И студила в невских берегах,
Живя в душах, в небе и болотах,
В скорби лет лихих – потерях и снегах.
И салютовали и рыдали
Все кто духом и душой служил.
Было б десять жизней, все б отдали
Чтобы этот город был и жил.
Прикоснись к воде, печалью тронет,
Она здесь живёт в дождях, скорбя.
Вот и потому Невы ладони
Души Ленинградские знобят.
Приложись к блокадным кирпичам,
Мыслью вникни и они заговорят
Ты не слышишь? А они кричат
Где упал солдат, а где снаряд.
Крик тот как упрёк, как память в нас
Небо хмарью, голосом реки.
Этот крик – напутствие – приказ,
Берегите землю земляки.
В красоте (в величии простора)
Вымощенность невских коромысл,
Как не покорённость – ветер с моря
Свежий и пространственный как мысль.
P.S.
Знаешь, помнишь ты или забыл
Город – жизни тлеющей волокна
(Души – мрак в крестах бумажных окна)
Он ведь не всегда уютен был.
Эти строки – спудный звукоряд
(Что под вой сирены спрессовали,
Всё что чувственно обозревали)
Города устами говорят.
Зритель, мы с тобой круги вращали -
-Время лихолетий вдалеке,
Где музейно явственно общались
На блокадном жёстком языке.
Чувственно – душевно понимая
Всё, что с кровью смешано в годах,
Мысленно – пространственно внимая
То, что не отпустит ни когда.
Современник, ты теперь не будешь прежний
Боли – горя минув рубежи
Сжитых судеб голодно и снежно
Господи, не дай нам пережить!
Ты впитал открыв себе прогулкой
Дым блокады – дух её стальной,
Времени тревожную шкатулку -
-Вечность – переулок Соляной.
-------------------------------------------------------------
В этом посвященьи помнить важно,
Память сохранив хотя б на треть,
В чём пытался голосом бумажным -
-Словом в чувствах наледь отогреть.
В облике что всей России близко,
Чтя документальностью творить
Всё от лиц блокады, обелисков
Будут эти строки говорить.
Именем души не покорённых
Приведённый в силу приговор,
Их – победой воли озарённых,
Им – врагам поверженный укор.
