Время ленинградское, блокада…

 

Время Ленинграда в нашем духе

С нами газировку пьёт и квас,

На скамейках в тополином пухе

И грустит и торжествует нас.

Это наше всё, всё наше с вами

В сердце, в душах, мыслях без оков

С куполами, ангелами, львами

Делает нас выше облаков.

Для меня ж Невы тайницкий свиток,

Камня тёсаного торжество и рок

Не рекламность красочных открыток -

-( Пёстротуристический лубок).

В ленинградском времени подвижном,

(Чем проникновенен) наяву

Не академически, не книжно

Сердцем, мыслью много лет живу.

Воплощённо медиумом в душу

Города, (прозревши на́сквозь всё)

Где меня водою, небом , сушей

Сквозь пространства времени несёт.

………………………………………………………………………..

Погружённый в города обитель,

Как и я ты с ним в годах плывёшь,

Ты читатель, а теперь и зритель

Горем вместе с городом живёшь.

Осмотрись… Зима (год сорок первый)

Странно или страшно, (не гадай).

Обнажённые блокадой нервы,

Это не отпустит ни когда.

Всё здесь от блокадной корки хлеба

И всё что уносит невский лёд,

Под единым выстраданным небом

Ленинградским временем живёт.

В каждом грамме воздуха – во вдохе

И в прикосновении к воде,

Клятва вечной памяти – эпохе

Лихолетий, чувственно – везде.

Приглядись, ( в мгновениях расхожих)

Улиц блажь от кепок, до манжет,

Но сейчас здесь снег упал прохожий

И он не поднимется уже.

Видишь, там фонтан в цвету растений -

-Вмёрзший транспорт в ледяной сугроб,

Вод величье – лёд, везут две тени

На салазках в Пискарёвку гроб.

Жёсткая контрастность, общепиты -

-(С кипяточком сухари грызут),

В отражениях витринно – сытых

С измору покойников везут.

Мыслей твой потенциал двойной,

Как машина времени ты зряч.

Оглядись, да их здесь сотни тысяч,

Души распростёртые войной.

Я твой город, я тебя веду

Беспощадным э́кскурсом блокады.

Я с тобой во времени иду

Пережитыми кругами ада.

Как облечь фашистскую чуму

Здесь среди вопросов и ответов

Равнодушных и пространных нету

В этих однозначных – Почему?

Как наив по детски, без обид

Почему? – Здесь как в мгновеньи плавком,

Эта боль в глазах, перед прилавком

В детском одеянии стоит.

Глядя на весы, всё понимает,

Жизнь и смерть на этих вот весах.

Почему так холодно внимают

Ангелы что греют небеса.

Время ленинградское в слезах

Вымерзших, но дух его не робщет.

Сжатое оно острей и жёстче

И как будто замерло вглазах.

Мостовой разбомбленных красот,

Крышами, где зажигалки тушат,

Где снаряды с Пулковских высот,

Как голодомор уносят души.

В душах тех по крохам, по глоточку

Тлела жизнь – надежда со свинцом,

Стужа, немощь, голод , (смерть в рассрочку)

Мощи в тряпках – тень (её лицо).

К небесам подвешенная плоть

На смерть не всплакнувшая ни разу.

Но как, воля, чувства и господь

Этот город не покинул разум?

Та действительность и жжёт и давит,

Та, что в ангелах на небесах живёт -

-Дети уходившие под лёд.

Это им как крест игрушки ставят.

Их нам откровения строки,

Жизни сытой – (как в поту проснуться)

По стеклу железом – дневники -

-Душу заставляют содрогнуться.

Миру зла как приговор – упрёки-

-Клятва мести. Детских дневников

Взрослые волнующие строки,

Память заповедная венков.

Память немощна, её не взять взаймы,

Её тонус мышц как тренинг – очный.

Проживи хоть миг, хотя бы строчно

Тем блокадным привкусом зимы.

Мантрой слов победы (как молебн)

В мраке кирпичей, в окопе прелом,

Там где «Искрой» и «Январским громом» грело

Души Ленинградские, как хлеб.

Да, я Ленинград, я память сердца,

Крови ( жизнью в сочетании любом)

От славян, до братьев иноверцев,

То, что в каждом русском – метроном .

Я стальное мужество и воля,

Но живая чувственность сердец,

Выстраданность всей блокадной воли,

Как не зарастающий рубец.

Как апофеоз – салют победы,

Он как жизнь и яркий, и седой.

Будто больше не было планеты

С невозможной жизненной средой.

Что жгла на Синявинских высотах

И студила в невских берегах,

Живя в душах, в небе и болотах,

В скорби лет лихих – потерях и снегах.

И салютовали и рыдали

Все кто духом и душой служил.

Было б десять жизней, все б отдали

Чтобы этот город был и жил.

Прикоснись к воде, печалью тронет,

Она здесь живёт в дождях, скорбя.

Вот и потому Невы ладони

Души Ленинградские знобят.

Приложись к блокадным кирпичам,

Мыслью вникни и они заговорят

Ты не слышишь? А они кричат

Где упал солдат, а где снаряд.

Крик тот как упрёк, как память в нас

Небо хмарью, голосом реки.

Этот крик – напутствие – приказ,

Берегите землю земляки.

В красоте (в величии простора)

Вымощенность невских коромысл,

Как не покорённость – ветер с моря

Свежий и пространственный как мысль.

P.S.

Знаешь, помнишь ты или забыл

Город – жизни тлеющей волокна

(Души – мрак в крестах бумажных окна)

Он ведь не всегда уютен был.

Эти строки – спудный звукоряд

(Что под вой сирены спрессовали,

Всё что чувственно обозревали)

Города устами говорят.

Зритель, мы с тобой круги вращали -

-Время лихолетий вдалеке,

Где музейно явственно общались

На блокадном жёстком языке.

Чувственно – душевно понимая

Всё, что с кровью смешано в годах,

Мысленно – пространственно внимая

То, что не отпустит ни когда.

Современник, ты теперь не будешь прежний

Боли – горя минув рубежи

Сжитых судеб голодно и снежно

Господи, не дай нам пережить!

Ты впитал открыв себе прогулкой

Дым блокады – дух её стальной,

Времени тревожную шкатулку -

-Вечность – переулок Соляной.

-------------------------------------------------------------

В этом посвященьи помнить важно,

Память сохранив хотя б на треть,

В чём пытался голосом бумажным -

-Словом в чувствах наледь отогреть.

В облике что всей России близко,

Чтя документальностью творить

Всё от лиц блокады, обелисков

Будут эти строки говорить.

Именем души не покорённых

Приведённый в силу приговор,

Их – победой воли озарённых,

Им – врагам поверженный укор.