Чай с лимоном – 10. «На переднем крае весны»
Там, где тьма глухой стеною,
Свет пробьётся из пучин –
То, что твёрдым кажется порою,
Растворится в миг один.
[Принц]
Он открыл глаза и перед ним предстало: обрамлённое земляной рамой небо, убаюкивающее серебро шелеста листьев, монотонность покачивающихся макушек тополей – обволакивающее спокойствие и уют. Казалось, ничто не могло нарушить безмятежность этих мест, ничего более он и не желал.
Но брошенный тоненький серп луны, выплывший из-за края композиции на бледную лаванду сумерек, вернул ей живость течения. В следующее мгновение он увидел суровый блеск голубых глаз из-под чёрного капюшона, изящные черты лица, нос с небольшой горбинкой над седой, нестриженной бородой и усами, скрывающими уста. Что-то хищное, птичье, обнаруживалось в этом облике, но строгость его была лишена недоброжелательности и животной ярости. И уже не одна, но две фигуры, стояли на краю пустой ямы в полтора-два человеческих роста.
Встреча, которой он не ждал и о которой не просил.
Он вскочил, отряхивая запорошенные одежды. Белоснежный покров сгладил, свёл на нет некогда разодранный пейзаж. От дрёмы не осталось и следа. В его сознание вернулись слова отца о подземных водах, однажды указавших путь до его хижины. Но теперь они звучали иначе, их жизненная сила соединялась с переливным журчанием источника, чье пение пробивалось из самых недр, хотя его биение можно было различить лишь припав к земле.
Игнорируя покалывание в обледеневших пальцах, он разрывал мёрзлую почву, пока на глубине около полуметра не брызнул маленький, искрящийся фонтан.
Еще долго можно было видеть, как среди голых деревьев ходит человек, медленно, сложив руки пригоршней, точно несёт какое-нибудь сокровище. Ходит он от одного заснеженного холмика к другому, те задрожат, и, пробудившись ото сна, поднимаются оттуда люди, с благодарностью, что не дали им замёрзнуть насмерть.
