Гетероморфное

меня взрастили в звёздной колыбели

и согревали теплом реликтового свечения.

я пила молоко светлого Млечного пути,

грелась в лучах родного Солнца.

 

мне мхи и травы стали нежной кожей,

вода солёной кровью разлилась.

 

мне всякая пичуга или рыба – родная дочь.

мне всякий зверь,

взращённый в сени леса – любимый сын.

 

но что-то нынче травы почернели,

острее стали нового клинка,

но что-то нынче воды помутнели –

и ядом стала чистая вода.

 

великий зверь, в моём зачатый лоне

и выкормленный материнской плотью

стал зверем жутким.

он не щадит ни братьев, ни сестёр,

сдирает шкуру с матери своей

и вспарывает больно твердь земную,

он бороздит мне каменную плоть

лопатою, киркою и снарядом.

 

и как таких беспутных сыновей

могла я пробудить к короткой жизни?

 

а раны и гноятся, и болят.

в них грязный мусор – жгучий страшный яд.

да кровь моя горька теперь и пряна.

 

но дети всё не слышат жалкий стон:

лавины называют озорством,

и бедствием зовут слепую дрожь,

которую я удержать не в силах.

 

я в вое ураганов и штормов

просила об одном: сберечь любовь.

 

и жизнь беречь им часто говорила.

кричала с бурей:

 

"раньте вы меня.

я многое стерплю по воле вашей:

 

но ройте каналы, а не окопы.

ройте колодцы, а не могилы!"

 

ох, я вас породила – я убью...

потом залью дождями скорбь свою.

и, может, новый первозданный зверь

к родной земле окажется добрее.