Лесорейд

Для тех, кто пал на низшую ступень,

открыт подъем и некуда уж падать.

Опасности таятся на верхах,

а у подножий место есть надежде.

Уильям Шекспир

 

Зимой решили драпать неспроста:

"По зимникам удастся ехать споро.

Погоня неминуема: бить сполох

начнут по всей цепочке Воркутлага!"

Псари, как суки, мёрзли на постах.

В подсобке поварихи ворковали,

а вохровцы болтали о вульгарном,

мол, Зинка неестественно плоска,

но сам' Степанов выскочил в угаре.

 

Нарочно объявили банный день:

застав врасплох, разжились арсеналом

оружия и формой. Озираясь,

по лагерной привычке, брали вышки.

Травили анекдоты - бороде

последнего завидовали. "Вышло!

Не будем, больше, братцы, прогибаться! -

кричал хмельной Ретюнин - Борька, где?"

"Он у подводы, занят провиантом!"

 

В хранилищах для круп и овощей

закрыли только вохровцев. Под видом

учений брали здания. Повидло

грозилось стать предметом притязаний.

Но всё-таки не стало. "Он вообще

планирует прибиться к партизанам

в тылу врага и рвать его что силы!"

Ретюнин был спокоен, средь вещей

цитировал соратникам Шекспира.

 

Погода улучшалась. Столько рук

направили вверху на их поимку.

Неделя - в перестрелках, но поминки

для двух сторон остались делом чести.

"Пойдём толпой, нас тут же стопорнут,

поэтому разделимся на части,

и группами уйдём к оленеводам".

Лю Фа, китаец, тут же стал понур,

хотя, средь прочих, ждал конкретных вводных.

 

Ретюнину приснились "Лесорейд";

родители; горняцкая бригада;

изба на сваях; комнатка, где Галя -

доверчивая коми с добрым нравом -

пыталась их, затравленных, согреть,

хотя сама при этом догорала.

В груди в ту ночь по-новому щемило.

А утром, всех собравши на совет,

он тихо декламировал Шекспира.