Открытое письмо

Моих детей земля в себя не примет.

Я не зачал их, чтобы дань отдать.

Сейчас +2 и сыро. Тело стынет.

А, впрочем, к холодам не привыкать.

Как вы живете? Думаю, что сытно.

Нам тут раздали каждому на нос

Четыреста грамм хлеба, что солидно,

Но если б больше, я б сейчас не мерз.

Вчера варил в котле отвар на травах.

Хлебали зелье все, кто только мог.

А фельдшер наш, Георгиевич Слава,

Шутя, сказал: "Ты в эликсирах бог"!

Бойцы смеялись. Я смеялся тоже,

Но через силу горечь пил, как яд.

"Таблеток нет, так варево поможет" -

Нам медсестрички часто говорят.

Какое это счастье, смех скозь слезы!

В глазах вояк нет-нет душа сверкнет.

У Вас, должно быть, начались морозы?

У нас огонь снарядов холод рвет.

Надеюсь, что вы плачете не часто.

По крайней мере, я бы так хотел.

А фронт всегда огромное несчастье.

На поле брани бесам масса дел.

Вы там молитесь, если это можно.

Не за себя, за Родину прошу;

В боях и перестрелках очень сложно,

Поэтому вот я к вам и пишу.

Мы в сорок третьем. Кончились снаряды.

Но есть штыки, гранаты и ножи.

Считайте, что мы с вами где-то рядом

И защищаем ваши рубежи.

Меж нами пропасть лет неумолима,

Но знаю, что письмо мое дойдет.

Пока есть мать, целующая сына,

Моя Россия, верю, не умрет.

Моих детей земля в себя не примет.

Я не зачал их, мне не довелось.

Один, как перст, а вас пусть это минет

И боль, и страх, и ненависть, и злость.

Надеюсь, добрым словом помянете.

За нас колени Богу преклонив,

 

Андрей Васильев, старшина пехоты.

Прошу считать, что я доселе жив!