62 Montpelier Square, London

Большой Бен чеканит надменно:

лоннн

доннн

лоннн

доннн...

 

Из прошитого снегом бархата сумерек

появляется он –

высокомерный, прямой,

безукоризненно одинокий.

 

Он хотел бы идти домой –

туда, где ждала жена,

для которой он – видит бог – не жалел

ни денег, ни почти бесконечных сил.

А взамен разве много просил?

Всего-то – всего-то! – взаимности.

Прости, прости –

слово неска́занное раскачивается на волоске.

Он снова и снова приходит на Монпелье-сквер.

Он снова и снова спрашивает: почему?

почему она не любила его?

 

Ничего,

ничего...

 

Чувствуешь, как неожиданно навесом

вечер?

Возьми себя в руки, Сомс.

Ступай к своей послушной Аннет.

И – хочешь ли, нет –

забывай

волосы цвета опавшей листвы,

глаза цвета каштанов,

дышать не дающий туман и

то, что даже над Лондоном

небо могло быть синим,

если бы

если бы

если бы

не Босини.

 

Твой дом, так и не ставший домом,

продан

за хорошую цену.

Окна пусты, молчаливы стены.

Глотай предательский жалкий стон.

Уходи, не стой.

Время пройдёт – станет ещё больней.

Запрети себе думать о ней.

И возвращаться сюда бросай.

Ты же – чёрт бы тебя побрал – Форсайт.