Казань... Приволжское раздолье...

Родство религий с ремеслом...

Пел мальчуган в церковном хоре

Высоким, крепким голоском...

Крестьянский сын, добряк, улыбчив,

Задирист, смел, смешон порой,

Но в песнопеньях голос зычный

Струил безудержной рекой!

Всё в этот миг менялось в мире,

Взмывало звучно в небеса,

Талант с душой мужали в клире,

Творя из певчего певца!

Отец работал писчим в земстве,

А сыну, крохе-бунтарю,

Он в назиданьях строгих, с детства

Сулил сапожника стезю...

Но бас, проросши из дисканта,

Иного требовал труда,

Он жаждал влиться в мир театра,

Весомо, мощно, навсегда!

И, потерявши смысл учений,

Иллюзий отчих близя крах,

Юнец увлёкся сценой, пеньем

В театрах частных и хорах...

В заезжих опер закулисьях

Играл статистом за пятак,

Порой в конфузах живописных

Блистал неопытный простак!

Но жизнь текла в гастролях, с труппой,

Поволжье, Азия, Кавказ...

Час неуверенности щуплой

Минул, в позёрство обратясь...

И дрожь низвергнута в поджилках,

В басистом бархате строфа,

И опыт сеется в копилку

Манер, осанки, мастерства...

Но можно ль рьяно править лодкой,

Когда нет тяги в парусах?

Без наставлений самородку

Достичь непросто мастерства!

А без него замкнуты входы

Ведущих партий, сцен, ролей,

Худые кошели доходов

В чреде голодных, стылых дней...

И хоть нередки подработки

На роли грузчика с крюком,

Барыш - заплатки на подмётки,

Да бреши с фиговым листком!

Но случай всё же презабавно

Привёл туда, где жизнь куют,

Тифлис стал кузней, город славный,

Даря ученье, кров, приют...

Усатов Дмитрий, знатный тенор,

Известный оперный солист,

Что покорил Большого сцену

Из крепостных её кулис,

Прослыл умнейшим педагогом,

Сумел талант сей разглядеть,

Взяв под опеку, понемногу

Стал обучать искусству петь

Великих опер партитуры,

Дал нотной грамоты азы,

Такт, этикет, манер культуру,

Чтобы со сценой быть на ты...

В трудах учений путь к высотам,

Шаг восхожденья на Парнас!

Сей пробил час - Шаляпин Фёдор

Явил Руси ярчайший бас!

И пусть не все ещё дебюты

Полны роскошных, сочных нот,

Талант был признан абсолютно

Достойным творческих высот!

О, театральные столицы,

Я покорю ваш гордый нрав

И в Диониса колеснице

Промчусь, сорвав триумфа лавр!

И устремился наш Шаляпин

На перепутье главных сцен,

Где в замеревших залов мраке

Блистают звёзды авансцен!

Москва и Питер - великаны,

Фантомы юношеских снов,

Их Мефистофели, Русланы

Теперь с Шаляпинским лицом!

Ну что ж, пора, расправив плечи,

Дарить ярчайших арий цвет,

Блеснуть актёрством безупречным...

Но где? Ролей свободных нет!

Бразды столичных сцен громоздки,

Репертуар - чугунный том!

Нижегородские подмостки -

Вот для артиста отчий дом!

В театре Мамонтова Саввы

На выбор весь репертуар,

Роскошный бас в ручной оправе,

Как будто в сказке, зазвучал!

"Садко", "Хованщина", "Русалка",

"Онегин", "Фауст", "Годунов",

"Жизнь за царя" и "Псковитянка" -

Созвездья опер всех сортов!

Здесь жадно каждой ноты, роли

Он причащался, как в раю,

Он выбирал, творить был волен

И раскроил судьбу свою!

В нижегородской самобранке,

Где реки вольности полны,

Он балерине-итальянке

Доверил роль своей жены.

И не беда, что с итальянским

Великий русский не в ладах,

Языкознанья мезальянсы

Любовью правятся в сердцах!

Взмывает кверху счастья планка,

Балет был в жертву принесён

Семье и детям иностранкой,

Достойной славы русских жён.

Дочь сицилийского барона

И балерины от венца

Носила русские фасоны

Судьбы до самого конца!

Пройдя сквозь годы испытаний,

Пришлось Иоле доказать,

Что нет у преданности грани,

Кто любит - счастлив отдавать!

Где ты, мой нежный зной Милана?

Здесь нрав у климата суров,

Ветра любви непостоянны,

Штормят у разных берегов!

Шаляпин в счастии безмерном

Творил в театре чудеса,

Волшебной стала эта сцена

Для становления певца!

С него сам Мамонтов прележно

Лепил солиста эталон,

И в репетиторстве успешном

Кантанте-бас был сотворён!

А что друзья? Коровин, Горький,

Серов, Рахманинов, Куприн,

Весь цвет искусства, да и только,

С любовью восхищались ним!

Сверхупоительны примерки

Признанья, славы и похвал,

В любви народной фейерверках,

На восхитительный вокал!

Шуршат приветственно контракты,

Раскручен дерзко маховик

Великих опер, главных партий,

Ролей портретный чистовик!

Вдруг, распахнули жадно двери

Театры оперных столиц,

А гонорары стали мерить

В шептаньях сущих небылиц!

Не разглядеть в певце, актёре,

С афиш срисованным лицом,

Мальца, что пел в церковном хоре

Высоким, крепким голоском!

Шикарный вид, манер вальяжность,

Ярчайший галстук, модный фрак,

Степенным шагом движет важно

В щегольских туфлях знатный франт!

Под ресторанный гвалт, утехи,

Изыски блюд и тонкость вин,

Азарт игры, ролей штрейкбрехер

Пьёт взглядов дам аквамарин!

Одна из них из Петербурга,

Графиня, статная вдова

Мария, светскою подругой

Звалась и вдруг почти жена...

Вкусив заботы неуёмной,

В плену влюблённости младой,

Шаляпин пал, улан сражённый,

Чтоб стать навек её судьбой!

Меж двух столиц остросюжетно

Взрастал неверности сорняк,

А позже скрылся незаметно

В его тени семьи очаг...

Москва и Питер - два театра

Играли будни и досуг,

Росли мальцы, причём назавтра

Уж не в одной семье, а в двух....

И как такое допустимо,

Чтоб чад всех вместе не обнять?

Все равно дороги, любимы!

Жаль, порознь... Встреч подолгу ждать...

Казалось - всё, туши лучину,

Купайся в славе и гордись,

Но в сердце щель наполовину,

Теперь с таким ходить всю жизнь!

От грустных мыслей на гастроли

Сбегал Шаляпин озорно,

С Марией ездил, а Иоле -

Приветы в письмах, под сукно...

В сей кутерьме материальных

Давно уж не было проблем,

Артист был признан гениальным,

И от щедрот хватало всем!

И жить бы в мире удовольствий,

Детишкам денег подкопить,

Но в час лихой народоволью

Пришлось решать быть, иль не быть!

К рантье, в доходный дом успешный

Певца-любимца всех и вся

Ворвался вихрь бунтарско-грешный,

Идилий рухлядь унося...

Зардел в России бело-красным

Народовластья балаган,

Гудит толпа течений разных,

Иным молящихся богам!

Поди попробуй-ка, подстройся

Кому как должно присянуть,

А нет - то кровушкой умойся,

То конфискаций не минуть!

Играя в опере, со сцены,

Став на колено пред царём,

Вмиг пред народом обесценен,

Не встал - признают бунтарём!

Как в нравах сих не ошибиться,

Как не вовлечься в западню?

От силы славе не укрыться,

Талант не выдержит броню!

В мятежный гонг бьёт ошалело

Невозвращенцев теплоход,

Златых дворцов штурмует двери

Былой Империи народ!

О, сколько ран в столпотвореньях

У интересов острия!

Любовь народа - вот спасенье

В час перековки бытия!

Доверь талант народным массам,

Где танцам, песням честь, хвала!

В строй гимнов правящему классу

Стремглав "Дубинушка" вошла!

У революции нет брода,

Сухим её не перейти,

Интеллигенции с народом

Шагать бок о бок по пути!

Фанатам роскоши кичливой

Не выйдет править у руля,

Играет марши справедливость,

Всем равноправие суля!

Шаляпин влит в поток бурлящий,

Не зная глубей и брегов,

Страны историю творящий,

Уведший бедность из оков,

Где ценность жизни в новых смыслах,

Где роль искусства исчеркав,

Рабочий класс возводит быстро

Героям новым пьедестал!

Рабочим людом и крестьянством

Гордиться станет детвора!

Сменилась царственность убранства

На скромный быт для большинства...

Шаляпин весь в концертных планах,

Среди рабочих и в полках,

Но часты пустоши в карманах,

А гонорар - пайки в руках...

Артист народный - верх признанья,

Худрук - карьеры высота!

Чего ещё для процветанья

Желать, а спутник - нищета...

Имеешь дом - клеймо буржуя,

Идейных трудно обуздать,

Дикарство в обысках лютует,

Допросы жаждет учинять...

А в закулисьях захолустно,

Творит чиновник произвол,

В ранг буржуазного искусства

Театр им в спешке отнесён...

И потянулись алчно руки

Делить столичный реквизит,

Чрез контрибуции к разрухе,

Тюрьма Шаляпину грозит...

Но есть спасенье - зарубежье

Гастроли, публики восторг,

Мгновенья славы безмятежной,

Жизнеспасительный доход!

Соблазн уехать и забыться

Назло врагам, несчастьям всем,

Давлеет, воли всласть напиться

Вдали от мерзких дрязг, проблем...

Не иссякают предложенья

Гастрольных туров разных стран,

Пора спешить, ведь жизнь - мгновенье,

Талант не зря был Богом дан!

Вперёд! Встречают Ревель, Рига,

Потом Америки черёд,

Туманный Лондон, и гляди-ка,

Судьбы далече теплоход...

Жизнь совершенней драматурга

Преображает на лету

Свинцовость неба Петербурга

В Парижских ливней чистоту,

Смахнув былое безвозвратно,

Тоску по родине вонзив

В тень кучевых высот Монмартра,

В шарманки жалобный мотив...

Лишь антикварная лавчонка,

Там, на Фобур Сент Оноре,

России старой фотоплёнка,

Дороже виллы в Сен-Тропе!

Но здесь, во Франции, прекрасно

Шаляпин смог устроить быт,

Антерпренёрами обласкан,

Детьми, друзьями не забыт...

Пред импрессарио он важен,

Для почитателей - кумир,

День каждый творчески раскрашен,

И рукоплещет целый мир!

Фурор в Австралии, Европе,

Ждёт встреч Япония, Китай,

Канада, Лондон жаждут опер,

Где сам Шаляпин... Выбирай!

И лишь на Родине с опаской

Глядят на славы ореол...

Страна порой сгущала краски,

Плутая в происках врагов...

Доходы в рост, труды недаром,

Успех на Родине и вне,

А половину гонораров

Он отдает родной стране!

Да и другим помочь не жалко,

Коль знаешь тяготы нужды,

И не скупился на подарки

Для эмигрантской детворы...

Но как преступно это было,

Кормить детей врагов страны!

Страна такого не простила,

И связи с ним прекращены...

Заслуги, звания забыты,

Артист Народный стал никем,

Пути на Родину закрыты

И, что обидно, насовсем!

Великий бас, с его талантом

Не сможет дома выступать,

Что ж, видно, к роли эмигранта

Ему придётся привыкать!

Друзья презренно отвернулись,

"Контрреволюция, позор!",

В печати пафосы раздули,

Вписав в изменники его!

(Но как бы все не обвиняли,

А за кордонами, тайком

С большим желаньем посещали

Концерты, оперы его.)

Мария, дети, к счастью, рядом,

Доходы, кров - на всех с лихвой,

Гастрольных туров семь дней кряду,

А счастье - вырваться домой...

Иола же, в любви обетах,

С Ириной - дочерью вдвоем

Остались жить в Стране Советов

В тревогах, с думами о нём...

Была ещё надежда встречи,

Но, подло вставший за спиной

Развод-разлучник, взяв за плечи,

Увёл невольницу с собой...

В плену предательства, без веры,

Но с ностальгией на крылах,

Иола мчалась на премьеры,

В глаза взглянуть всё ж не смогла!

Шаляпин вряд ли то заметил,

Блистал, другое невдомёк,

На бис ещё раз мир объездил

В концертах вдоль и поперёк!

Триумф - венец самоотдачи!

Но как же хочется порой

Бывать на Переславльской даче,

Где лес, рыбалка и покой!

Заняться живописью, лепкой,

Или охотой, наконец,

Бродить в лесах, надвинув кепку,

Петь и рядиться, как юнец!

Любил он Родину всем сердцем,

За чуткость, пылкость, песни, речь!

Критиковал порой советскость,

Чтобы от крайностей сберечь...

Но хмурые сгущались тучи,

В печати книга, где суров

Был сказ о сути революций,

И там на власть Шаляпин зол...

Ему бы быть поосторожней,

С таким на Родине расстрел,

Иль Соловки, обжечься можно,

А он, Шаляпин, жил да пел!

И в долгожданную поездку -

Китай, Япония стрелой...

В Харбине, вдруг, здоровье резко

Даёт ему серьёзный сбой...

Такое было невозможно -

Волдырь на лбу, крови лейкоз,

На радиацию похоже,

Иль был отравлен, не поймёшь!

Он - богатырского сложенья,

Всегда здоровья через край,

Увяз в чреде хитросплетений -

Ещё бы жить, а умирай!

Недужа после возвращенья,

В бреду просил лишь об одном -

Глоток воды, чтоб зритель пеньем

Не был разочарован в нём!

Последний год, в приливах грусти,

Он так надеялся на то,

Что хворь пройдёт, а боль отпустит,

И он не сдастся ни за что!

Но вздох слабел, стал голос тише,

А жаждал петь сильней всего,

Переливаньем крови трижды

Смерть отдаляли от него!

А он о зрителях, о сцене

Мечтал о будущем детей,

Где будет петь всенепременно,

Всецело веря во врачей!

Вдруг, разрушая всё на свете,

Болезнь прервала стрелок ход...

И он ушёл от нас навеки

В 38-й жестокий год!

Он похоронен был в Париже,

На Эпинетте, Батиньоль,

Хоть был на Родину обижен,

В могиле ком земли родной,

Хранимый бережно до смерти,

Как оберег от бед, врагов...

Приют последний в её тверди

На Новодевичьем обрёл...

 

В день похорон Париж был полон!

Вдоль улиц тысячи людей!

Поют певцы трагично, хоры

Театров, залов и церквей!

Плывут цветы, венки, букеты

На колесницах и в руках

Людей простых и президентов

С безмерной горечью в глазах!

Сирень, иконка и медали

Лишь обозначат силуэт

Любви народной и печали,

Того, кого средь нас уж нет...

Напротив Эйфелевой башни

Глазницы окон все пусты

У дома, что пятиэтажно

Хранил уют, картин холсты,

Где кабинет с резным камином

Певца любовно согревал,

Где пел друзьям в большой гостиной

Он и радушно принимал...

В последний путь! Сей дом покинут...

Затянут крепом русский храм,

Где был отпет митрополитом

Ушедший в мир иной талант...

Вокруг подворья, в непогоду,

Благоговейною толпой

Стояло множество народа,

Все с непокрытой головой!

Старались быть с ним рядом, ближе

На службе, долгих два часа!

Затем культурный цвет Парижа

Простился с ним в Гранд Опера...

Кумиры кисти, слова, жеста

Кино и звука в скорбный час

Делились горем - власти, пресса,

И все, кто слышал лишь хоть раз!

Там, перед скорым расставаньем,

Запел Афонский, Русский хор

О вечной памяти прощально,

А дальше - путь на Батиньоль...

 

Казань... Приволжское раздолье...

Родство религий с ремеслом...

Пел мальчуган в церковном хоре

Высоким, крепким голоском...

Крестьянский сын, добряк, улыбчив,

Задирист, смел, смешон порой,

Но в песнопеньях голос зычный

Струил безудержной рекой!

Всё в этот миг менялось в мире,

Взмывало звучно в небеса,

Талант с душой, мужая в клире,

Взрасли в великого певца!

Его уж нет! Но как постигнуть,

Что без него театр стал пуст?!

Как апогея смог достигнуть,

Вершины оперных искусств?!

Где голос, мимика и жесты,

Костюмы, музыка и грим

Для каждой роли Эверестно

Сливались с музыкой и с ним!

В "Сезонах русских" с приглашеньем

К нему сам Дягилев - изволь,

Чтоб любоваться с наслаждением,

Когда Шаляпин ставил роль!

Искусник перевоплощенья,

Творец актёрских скреп, столпов,

Фигура творческого рвенья

И изнурительных трудов!

Шаляпин - сын культуры русской

Стал эталоном на века,

Чья роль в развитии искусства

Невероятно высока!

Певец - артист всемирной славы,

Талант, что чудом обретён!

Народный, первый он по праву,

Средь поколений и времён!

 

P.S. Отпевая в Париже Фёдора Ивановича, митрополит Евлогий (Георгиевский) сказал: «За всё то духовное наследие, которое он нам оставил, за прославление русского имени – за всё это низкий поклон ему от всех нас и вечная молитвенная память».

 

28.11.2023г.

 

 

 

!!! ОБЯЗАТЕЛЬНО СОГЛАСИЕ АВТОРА на озвучивание, песенное исполнение, перепечатывание и др. использование его произведений, соблюдение законов об авторском праве.