Пятиэтажке по улице Бекетова, в которой я живу, 50 лет. Дом стоит не возле проезжей части, как другие строения, а в глубине, за сквером. В 1974 это был запущенный пустырь с «секретными» скамейками в кустах, где в темное время суток таились сладкие парочки или любители принять на грудь на свежем воздухе. Улица Бекетова идет под уклон с запада на восток, и в нижней части пустыря-сквера, на его восточной оконечности находится РОВД, что ничуть не смущало ни гопников с хануриками, ни романтиков с невзыскательными подружками из соседнего общежития. В те поры я, старшеклассник, а потом студент, возвращаясь вечером домой, предпочитал сквер обходить по асфальтированному периметру, хотя пересекать его по грунтовой диагонали было бы короче. Впрочем, изредка в сумерках, побуждаемый подростковыми флуктуациями гормонального фона, я всё же не спеша прогуливался по зарослям, проходя мимо заветных скамеек, поскольку знал, что иногда там можно было встретить не влюблённую парочку или алкашей, а отвязных девчонок в мини юбках с пивом и сигаретами, и, рискуя нарваться на неприятности от возможного появления штатных кавалеров, подсесть к ним поболтать, вдруг чего выгорит (увы, ни разу).

 

В верхней, западной части сквера находился летний кинотеатр, зал которого представлял собой ряды сидений под звёздным небом. Крышу и стены имела только будка киномеханика, ну, и экран тоже был под навесом. Стоило это мероприятие сущие гроши, то ли 10, то ли 20 копеек, сеансы были только поздние, ждали темноты, но народ ходил, и я тоже. Потом кинотеатр снесли, среднюю часть сквера расчистили и поставили хоккейную коробку, а по периметру сквер обсадили молодыми сосенками, частично выпилив агрессивный самосев вездесущего американского клена. Зимой из леса (Щелковский хутор, отделенный неширокой полосой садовых участков, начинался прямо за домом) приходили лоси и обгладывали сочную хвою. Вместо кинотеатра устроили детский городок. Ещё позже хоккейную коробку начали использовать не по назначению, для выгула собак. А в 1996 на этом месте заложили храм в честь Оранской Владимирской БМ. В 2004 его освятили малым чином, но работы по благоустройству и расширению велись практически до недавнего времени. Ныне храм, как и положено, стоит в решетчатой ограде из металлического прута.

 

Года 4 назад (в 2019) всю западную часть сквера выше храма превратили в комплекс, состоящий из двух площадок: обширной детской и весьма продвинутой спортивной. Сквер полностью привели в порядок, проложив дорожки, мощенные брусчаткой или засыпанные щебенкой и мелкой каменной крошкой. Спортплощадка оснащена достаточным количеством простых, но функциональных тренажеров и спортивных снарядов. На рычажных станках можно выполнять разнообразный комплекс жимов, тяг и приседаний. Турники, брусья, скамьи для проработки спины и пресса, велотренажеры и устройства для ходьбы, теннисный стол. Словом, всё супер, мечта халявщика от физкультуры, или рай для – как это нынче именуется – любителей стрит воркаута (street workaut). Я сперва помялся, типа, как-то неловко маячить седобородому деду на детском игрище, но вышел раз-другой и втянулся.

 

Режим такой, иду утром с дежурства и, не заходя домой, час вкалываю с допустимой возрастом и состоянием здоровья интенсивностью. За этот час нагружаюсь так, что моё стентированное сердце начинает сбоить, угрожая приступом аритмии. На этом всё, сигнал принят, домой и в душ. Обожаю жим лёжа, тягу к груди на станке, отжимания на брусьях и в упоре. Приседания с весом никто не любит, но выполнять их абсолютно необходимо. Подтягиваниям на перекладине препятствует позвоночная грыжа грудного отдела, но изредка всё же пытаюсь, хоть и перехватывает дыхание, да и свои 95кг дотянуть до перекладины как положено 3-4 раза мне теперь за счастье. После жима лёжа тоже торчит кол в спине, но это терпимо. На выходных (то есть, когда не дежурю) хожу в лес. Щелковский хутор, который всё ещё начинается метрах в 150-ти за домом, значительно уменьшился в размерах, сильно покусанный новостройками. Час-два ходьбы с остановкой возле большого дуба, на котором висит «груша» из автопокрышек, ради небольшого поединка с этим предметом.

Занимаюсь уже года три, но функционал (особенно выносливость и гибкость) у меня слабый, сердце не тянет и суставы заизвестковались. Ударная тренировка на покрышках «убивает» меня за 5-10 минут. Кулаками стараюсь не бить, предпочитаю работу локтями, голенью и коленями, но и локтевые бэкфисты (с разворота) и фланговые (боковые) сильно деформируют плечевой сустав, если динамическая структура и мышечное напряжение организованы неправильно. Кроме того, при работе с «грушей» можно регулировать интенсивность и силу ударов произвольно, длительность передышек зависит только от меня. При спарринге интенсивность будет зависеть от характера боя. А в уличной драке ещё добавится и адреналиновый стресс, многократно превышающий гормональный выброс на спортивном состязании.

 

Итак, 12-го числа, в День России, пришел я на спортплощадку с дежурства где-то без четверти восемь утра. Хожу я пешком, это около 5 км, так что тело уже вполне разогрето, остается для разминки проработать суставы. Чем я и занялся. На площадке был всего один парнишка лет 13-ти, да и тот закончил тренировку, едва я появился. Ещё нарезала круги по дорожкам какая-то толстая азиатка моего возраста, которая, пока я крутил руками, уселась на велотренажер. Я начал с жима сидя. Когда делал второй или третий подход, справа от меня в проходе между моим домом и соседним появился мужичок с черной собачонкой. Трудно было бы его не заметить, потому что на обозримом пространстве больше вообще никого не было. Азиатка крутила педали у меня за спиной. До мужичка было метров сорок, но он явно направлялся в мою сторону по прямой игнорируя парковые дорожки. Собака держала в зубах изрядно погрызенную палку, мужичок шёл, покачиваясь, и нехорошо ухмылялся.

 

«По мою душу», – почему-то сразу подумал я, продолжая выжимать снаряд. Мужичок подошёл. Лет ему было на вид слегка за сорок, предплечья в тюремных наколках, взгляд наглый и хитрый, состояние – с бодуна. Он что-то говорил, вызывающе глядя мне в глаза. Я не расслышал, мои уши по обыкновению были запечатаны наушниками-вкладышами, в которых голос Владимира Князева читал «Белый хрен в конопляном поле» Михаила Успенского.

Я закончил подход, вынул наушник и спросил:

«Что?»

Гопник бубнил какую-то невнятицу, густо приправленную обсценом:

«И как, бл…, возле храма, бл…, нормально?»

«В смысле?»

«Заниматься, ёпть, возле храма, нормально, бля?»

«Вполне»

«Да, бл…? Ты, может, в Вымираты собрался? Нет? А то я, бл.., тебя отравлю. Ты чо, старый, умереть хочешь, бл..? Щас, бл.., умрешь!» – и что-то ещё, столь же невразумительное и агрессивное.

«Брат, не выспался?» – я встал.

 

До мужика было полтора шага. Вид у него был решительный, несуразной болтовнёй он явно себя заводил. Эти шпанские наезды мне знакомы с детства, за 60 лет ничего не поменялось. В стороне на скамейке стоял мой рюкзачок, как раз по пути к подъезду. Можно было повернуться и молча уйти, вряд ли он стал бы меня догонять. Ну, а если?.. Впрочем, если честно, это я уже потом осмысливал ситуацию, а в тот момент я вдруг почти неожиданно для самого себя сделал шаг к мужичку и фланговым локтем резко въехал ему справа в челюсть. Бил с доворотом корпуса, вкладываясь, как будто в стопку автопокрышек. Лязгнули зубы, брызнула кровь. Оппонента отбросило, но он устоял, что меня крайне удивило. Мужичок был на пол головы ниже меня и легче килограммов на 10, а то и все 15. Я был почти уверен, что схватка закончена, и добивать не стал, однако, не тут-то было. Кореш откатился на несколько шагов назад и вдруг, восстановив равновесие, принял стойку. Его злые зеленые глаза весело заблестели.

 

«Ну, давай, старик, давай! Щас ты сдохнешь! Щас я тебя в Вымираты… Давай, бл…!»

Кент двинулся в мою сторону и выбросил достаточно резвую двойку, но я отступил, и он лишь вымесил перед собой воздух. Я контратаковал внешним лоу киком в левое бедро. Ударил крепко и, не давая ему опомниться, повторил в то же место. Боец сбавил оборотов и тяжело топтался напротив меня в боевой стойке. Похмелье явно сильно его тормозило, но вместе с тем и обезболивало. Он принимал удары не морщась, только покряхтывал. В атаку он не шёл, и я продолжил сокрушать его бедро, вкладываясь по полной в надежде на то, что отобью ему ногу до полного паралича. Он видимо тоже просёк мою идею, и вдруг ринулся на меня с расторопностью рассерженного носорога. Я еле успел увернуться от двух кулаков, вылетевших один за другим в явном намерении подрихтовать мою физиономию. Вторая плюха самую малость задела меня по нижней губе. Мне это не понравилось, и я решил сменить тактику. После его атаки мы поменялись местами, и он оказался спиной к тренажерам. Длинная дистанция меня вполне устраивала как более безопасная: и руки у меня длиннее, и двигаюсь я пока на порядок быстрее.

 

Я изменил тактику и атаковал его голень ближе к лодыжке, намереваясь его подсечь. Мне почти удалось свалить парня с первого удара. Его развернуло ко мне спиной, он начал заваливаться назад, но успел выставить вторую ногу и устоял бы, пожалуй, если бы я не повторил подсечку. Он рухнул, но сразу весьма грамотно бросил корпус вперёд, подальше от моих ног, и до его головы я дотянуться не мог. Выдал пару киков ему в бочину, но после того, как выложился на подсечках, почувствовал, что получились не удары, а ватные пинки.

 

Боец, игнорируя мои пендели, встал на карачки ко мне задом и начал подниматься. Когда он, выпрямившись, поворачивался в мою сторону, я попытался пробить ему прямой правый, но он увернулся, в очередной раз удивив меня своей заторможенной ловкостью. Мы опять протанцевали по кругу, развернувшись на 180 градусов. Я ещё раз зарядил ему в бедро и встал, чувствуя, что задыхаюсь. Соперник практически не тратил сил на атаки, он лишь получал и держал мои удары, поэтому выглядел вполне себе бодро и руки держал высоко, точно перед своей наглой физиономией. Признаков усталости или нерешительности я в нём не замечал. Боец был спокоен и дышал более-менее ровно. Зато о себе я понял, что мой ресурс на исходе: я задыхался, сердце лупило в уши и виски как 600 граммовый молоток бренда GROSS. Его опыт уличных или лагерных драк явно многократно превосходил мои давным-давно не обновлявшиеся наработки в этой сфере. Я остановился и, тяжело дыша, смотрел на него с определенным замешательством. Мне срочно требовался тайм-аут, а ещё лучше завершение поединка. Я не рассчитал сил, выложился в самом начале схватки и выдохся, не сумев нанести противнику решающего критического урона.

 

Кент посмотрел на меня как-то отстраненно, почти безучастно и шагнул вперёд, протягивая ко мне обе руки. Я не понял его манёвра и снова принял боевую стойку.

 

«Валера», – сказал мужичок совершенно спокойно и как-то странно, немного механически меня приобнял. Так иногда обнимают друг друга бойцы в ринге после окончания схватки. Без эмоций, просто по традиционному ритуалу. Я немного напрягся и постарался чуть повернуться боком, чтобы прикрыть бедром яйца – мало ли что у парня на уме, кодекс блатных понятий мне неведом, вернее, я точно знаю, что благородных жестов урки не признают, и если фраер решил лохануться, то урка незамедлительно этим воспользуется без жалости и этических сомнений. Я, однако, тоже его приобнял в ответ и почувствовал, какое крепкое у гопника тело. «Не иначе, лесоповал» – промелькнула быстрая мысль. Парень продолжать бой явно не намеревался ни в открытую, ни каким-либо подлым подвыподвертом. Он отпрянул, намереваясь уходить.

 

«Андрей» – сказал я.

Бывший оппонент в ответ только холодно ухмыльнулся. Он очевидным образом потерял ко мне интерес. Зверь не испытывает эмоций к избежавшей его клыков добыче, если охота не удалась, он просто уходит на поиски более подходящей жертвы.

«Сколько тебе?» – спросил я вдогонку.

«Пятьдесят».

«Да, ладно, слишком хорошо выглядишь для пятидесяти».

«Ну, значит, сорок».

«Так, сколько?»

«Пятьдесят».

«А мне 65» – накинул я себе год для ровности.

Он хмыкнул, повернулся и пошел наискосок через сквер в сторону Бекетовки. Собака бежала за ним, всё так же сжимая в зубах обглоданную палку.

 

«Интересно, пёс даже не гавкнул на меня, пока мы тут выплясывали», – подумал я. У меня когда-то была собачка дворовых кровей, как и его, но она в таких случаях бросалась на моих оппонентов с тигриной яростью, наводя панику и на человеческую шпану, и на собачью любых габаритов.

 

Валера шел, покачиваясь, но не прихрамывал. Вот же, крепкий чорт. Я присел на скамью. Сердце не желало успокаиваться. Вдруг ударило в затылок и в черепушке сильно заломило. «Так и до инсульта можно допрыгаться. Или до инфаркта». Толстая азиатка всё ещё крутившая педали, глянула на меня через плечо. Я вытянулся на скамье и немного полежал, закрыв глаза. Передохнув, поднялся. Пошел к своему рюкзаку и почувствовал боль в ноге. На голых голенях ниже шортов никаких следов. Спустил носок, голеностоп начинал распухать. «Бля, наподсекал, а ему хоть бы хны». Подцепил рюкзак и направился к подъезду. На качелях появилась девчонка-подросток, каждое утро её здесь вижу, школу что ли прогуливает?

 

Меня распирало. Адреналин, наверное. Давно не дрался. В груди бил фонтан светлого, радостного, живого и игристого, как шампанское, чувства. Отличное утро. День России. Праздник удался, спасибо Валере и Владимиру Владимировичу. Это же его наставление: Если драка неизбежна, бей первым.

 

19.06.2023