Выхода нет?

Нежность, касания, взгляды — я всё прекрасно помню,

словно моргнула — и пронеслись три года.

Стали мудрее, вдумчивее и злее,

друг друга выменяв на беспощадный опыт,

горечь, притворство, ложь; на рабские обещания.

“Разочарован, но пока что ещё не сломлен” —

общий девиз сегодня для нас обоих.

 

Всё могло быть иначе; глупый азарт, наивность —

всё ли простится юностью? Мы простились

с ней и с собою светлыми, боевыми,

чтобы самим себе полностью опротиветь,

после — смириться с этим опротивлением…

Мартовской ночью к речке катимся по обрыву,

после — смеёмся, в кои-то, не фальшиво.

Ночь так темна, но мысли мои темнее —

как же бездарно всё утекло, мой милый.

 

Соревновались в том, кто больше наошибался.

У пьедестала вместо букетов — жалость,

вместо медали — тяжесть скупой улыбки:

Твоя улыбка шире, и я уступлю ступеньку.

Больно смотреть и больно стоять в обнимку,

трижды больнее думать, как нам досталось.

 

В цать раз больнее этого — в трепете задыхаясь,

на награждение выйдя к тебе с букетом,

не угадать ни с цветом, ни со цветами,

ни с самим фактом. Только в ответ — улыбка.

Эта улыбка крошит меня наждачкой.

Я бы хотела, милый, больше всего на свете

не ошибаться в танце по острым лезвиям

наших ошибок этих трёх лет — задача,

может, “трёх тел”, и точно не по уму мне.

 

Мне по уму: “придумай комнату с коридором,

вся обстановка полностью на твой выбор,

только этаж не меньше, чем двадцать пятый,

мы с тобой там, нет света, лишь очень ярко

над белоснежной дверью горит зелёным

“Выхода нет”. Подумай, что можно сделать.”

 

Как ты смеёшься, милый — звон хрусталя о бронзу

твоего тела. Гладишь мои ладони.

Нежности в нас так много — льётся из глаз водою,

рвётся в объятия, стискивает до боли.

— “Выхода нет”? — пробьёмся: кости мои из стали,

сердце — из стали, устойчивой для коррозии.

 

Нежность моя, будь всё так предельно просто,

я бы ни строчки об этом не написала.

 

///

18.04.23-7.11.23

Для И.