Выхода нет?
Нежность, касания, взгляды — я всё прекрасно помню,
словно моргнула — и пронеслись три года.
Стали мудрее, вдумчивее и злее,
друг друга выменяв на беспощадный опыт,
горечь, притворство, ложь; на рабские обещания.
“Разочарован, но пока что ещё не сломлен” —
общий девиз сегодня для нас обоих.
Всё могло быть иначе; глупый азарт, наивность —
всё ли простится юностью? Мы простились
с ней и с собою светлыми, боевыми,
чтобы самим себе полностью опротиветь,
после — смириться с этим опротивлением…
Мартовской ночью к речке катимся по обрыву,
после — смеёмся, в кои-то, не фальшиво.
Ночь так темна, но мысли мои темнее —
как же бездарно всё утекло, мой милый.
Соревновались в том, кто больше наошибался.
У пьедестала вместо букетов — жалость,
вместо медали — тяжесть скупой улыбки:
Твоя улыбка шире, и я уступлю ступеньку.
Больно смотреть и больно стоять в обнимку,
трижды больнее думать, как нам досталось.
В цать раз больнее этого — в трепете задыхаясь,
на награждение выйдя к тебе с букетом,
не угадать ни с цветом, ни со цветами,
ни с самим фактом. Только в ответ — улыбка.
Эта улыбка крошит меня наждачкой.
Я бы хотела, милый, больше всего на свете
не ошибаться в танце по острым лезвиям
наших ошибок этих трёх лет — задача,
может, “трёх тел”, и точно не по уму мне.
Мне по уму: “придумай комнату с коридором,
вся обстановка полностью на твой выбор,
только этаж не меньше, чем двадцать пятый,
мы с тобой там, нет света, лишь очень ярко
над белоснежной дверью горит зелёным
“Выхода нет”. Подумай, что можно сделать.”
Как ты смеёшься, милый — звон хрусталя о бронзу
твоего тела. Гладишь мои ладони.
Нежности в нас так много — льётся из глаз водою,
рвётся в объятия, стискивает до боли.
— “Выхода нет”? — пробьёмся: кости мои из стали,
сердце — из стали, устойчивой для коррозии.
Нежность моя, будь всё так предельно просто,
я бы ни строчки об этом не написала.
///
18.04.23-7.11.23
Для И.
