Сказки чёрного Грача: Лачугамага
Далеко в горах стоит древняя лачуга, к которой давно уже заросла тропа.
Говорят, живёт в ней старая ведьма...
Злая Лачугамага живёт в Горбатом лесу
на Горбатой горе,
как у Бога за пазухой - убогая и глухая.
Живёт жизнь не ха́я,
плетёт тихо козни
и косу,
варит себе травку
и случайных путников,
освобождает из пут заблудшие души.
С теплом и прибаутками
балуется плюшками, перелётными утками,
поедая...
Нет, не су́ши, жуков.
В кустах всенепременно.
В общем давно стала местной легендой!
Да и не злая она вовсе,
просто немного глухая
и всеми забытая.
А раньше была вся из себя,
этакая - сложнодобытая.
Много молодцев полегло
на её горбатом пороге,
в дом никого не пускала.
Да не каменное, поди, было сердечко.
Нет, нет, да и прорывался какой молодец
сквозь завесу дверную,
преодолевал порог неприступный,
заходил за по́лог.
Так заходил раньше по молодости
к ней Ха́им.
Баловались совсем не плюшками.
Не сводили де́бет с кре́дитом,
не плели козней финансовых,
а занимались колду́нством тайным.
Колдуном ведь был этот Ха́им.
Весь из себя.
Плечист не по имени,
не плешив по темени,
не цикличен, не косноязычен.
Да что там, он в целом языком-то
владел неплохо.
Бывало...
Ох нет, не стоит шевелить это бельё.
Заросла уже та тропа,
канула в Ле́ту,
Зи́му и другие времена года.
Изменилось всё -
люди, горы, нравы, погода.
Что же теперь вспоминать нам
про Ха́имов язык?
А после для неё и мир поник.
Стал блёклым, практически чёрно-белым.
Она стала забывать о прелестях жизни,
об умелом владении телом,
о соблазнении и соблазнителях.
Ей больше были по нраву думы
об угнетённых.
О батраках, сундуках, майне́.
Вот, что устраивало её вполне.
Видимо, взыграло в ней семя Ха́имово.
Страсть к добру,
если его не делать, а собирать,
порождает тягу к публичности.
Ибо это есть верный источник
всех благ и наличности.
Так и стала Лачугамага колдовать
понемногу,
с коммерческим, так сказать, уклоном.
Обустроила на Горбатой горе,
на обратном её склоне,
горбатую также хижину.
Назвала её Па́годой,
поставила там алтарь богу какому-то,
и стала при нём жить как за пазухой.
Не заботясь более ни о рекламе,
не имея недостатка в клиентах,
питаясь одними травами и иногда ухой
из светлячков.
Бывшая девушка Ха́има,
бывшая красавица
(не будем будоражить имени былого покой)
ныне старая бедняга -
- Лачугамага.
