Порок
На звезды с поля мальчик все смотрел,
И больно мало было в жизни ему горя..
И смерть души своей он храбро пережил.
Как верен он мечте своей - увидеть море.
Как смело он стремился рисовать,
Как подло унижали его дети..
Всегда горел художником он стать,
Но творчество всегда у них в запрете..
На звезды с поля мальчик все смотрел,
Тогда же он поведал мне историй..
Я красен был, он - как смерть был бел..
И глаз его на слезы был проворен.
Решился передать я вам рассказ.
Пусть мир узреет, что же может слово!
Придать всей жизни пасмурный окрас,
Но погибать, мечтая, нам уже не ново..
Когда родился наш герой,
Как мрачно было это лето!
Рожденье сопровождалося грозой,
Ах, как ужасно было все одето..
Ах, мать! Была она одна,
Суровость члены исказила.
Отец ушёл давно в края,
Где прежде духу не носило.
И мать, распоряжившись властью,
Мечтать решила запрещать!
И горе дню, да смех ненастью,
Как душно было там дышать!
Все, насмехавшись над героем,
Так зло начавши в нем сажать,
Не ведали, что глупым строем
Руководит дурная мать.
Бывает, что любовь от близких
Приходится отвоевать.
И позже видно в чужих письмах
Кого привыкли обижать.
Кто не привык любить однако,
Рождает ненависть в себе.
И сердце-то теперь двояко,
Уж грешен ты! И дух в тебе..
Вы не подумайте, что я
Решаюсь мать так оскорблять!
Во имя правды и героя
Портрет я буду рисовать.
Как скверно мне писать об этом!
Но правдой будет освещать
Проблемы нынешнего века,
Со злобой на все отвечать!
Не состоявшись в гнусной жизни,
И не исполнивши мечты..
Отдавши долг своей Отчизне
За жизнь свою, до глубины.
То поколение привыкло
За вкус и выбор осуждать.
Но мыслить здраво все отвыкли,
Лишь всем устоям подобать.
И ограниченность своя
Открыть глаза на свет не может.
И в прошлом все, где только тьма,
Где всех законов стоит ложе.
Рабы других! я презираю
Традиций призрачную тень!
Когда-нибудь, я точно знаю,
Разбудит мысли ваши день!
Пока других вы оставляя -
Себя же бросив погибать,
Не понимаете провала!
Такой была и эта мать.
Не поделивши все пространство,
Она решилась поручить,
Что быть герою другом верным,
К руке своей же приучить.
И стал бы Павел бледным пленным!
Ещё дитём, восьми и не было,
Любил он в лес вдаль уходить
Писать картины! Что за диво
Такого гения родить!
Но строго было под запретом
Творить, и говорить о том.
Мол, все с дурного света,
Все вред! Как та игра с огнём.
И мать, бумаги разрывая,
Работать в поле выгоняла.
И бранила за вольнодумство!
И осуждала его чувство..
А чувства было в Павле много!
Он был готов любить весь свет!
Не все так просто, не любого..
Он в ней одной нашёл ответ..
3.Так скоро Павел был влюблён.
Умом светлейшим от природы одарен!
Ходил в смятении по комнате к окну,
И повторял: люблю, люблю одну!
Он стал мечтать, мечты же - отравление.
Как яд они погубят человека.
Но от любви души твоей смирение
Обычно! Но корыстно, как примета.
Известна боль от расставаний,
И горесть бурь, да горсть потерь.
Пройдя уже чрез столь страданий,
Терял он счёт среди недель.
И месяц май, день полон встреч,
Пришёл герой к любви простится,
Она же, не пожавши плеч,
Заставила остановиться..
Так что же было, что же - нет,
Герою знать - пусть так и будет.
Он, в вечер майский потеряв свой свет,
Навряд ли все легко забудет..
Ведь след любви, каким б он не был,
Сжигает все, что только есть
И загорится, словно пепел,
Святое чувство в храме здесь.
А ночь стояла одиноко,
Да месяц в поле песню пел,
Как Павлу было нынче плохо,
Лишь спичкой снова день истлел..
Лишь однозвучной серенадой
Так мир созрел, упал в глазах.
И больше не было забавой
Бежать за той, чья тень в лесах.
Он не оправился, он болен!
Обман - все яд, и с глаз долой.
И больше Павел недоволен
Никем другим и ни собой.
Росла душа, росла и страсть
"Порочной" творческой молвы.
Но матери над сыном власть
Могущественнее любви.
Отвергнутым, непонятым он рос
И день за днем росло все семя зла.
Есть ли у вас на душу человечью спрос?
Но гнева юного боитесь как огня.
Ломать - нетрудно, починить - вопрос.
Легко хлестнуть несмирного коня.
Но думать, есть ли след от вашего движения
Так тягостно, как медленно горение.
Вы видеть можете лишь копию свою
Оригинал - пустяк, ведь он не вы.
Судите сами, правду ль говорю?
Матери, отцы, - на исправление!
Так плод, политый ядом, даст огонь,
Направленный на вашу сторону.
И героя нашего сильная бронь
Противостоит чуждому гомону.
"Творить хочу! Хочу писать картины!"
Не смеете мне запрещать.
Я не могу так просто взять
Свое же сердце отравлять,
И затуманивать, как окна под гардинами.
Не вы, не я, нет врага общего у нас!
Но почему так рвётся недопонимание..
Хотелось объяснить бы всё за раз,
Боюсь, вы не поймёте моего признания.
Мне, право, скверно говорить
Здесь о пороках человеческих
Сама судьба пришла судить
Творения слов моих лирических.
Закрыть глаза на это невозможно
Пока вскипает злость в крови моей.
Весь мир, любовь и дружба - ложно.
Мы разобьемся, взмах слегка правей
Крыльями, изломанными в бурях.
Обман, несправедливость, несвобода.
Господствуют мечтания мои!
О, люди грешные, молите бога!
Умнее стать своей любви.
Иллюзия, как зеркало в шкафу,
Любуясь, видишь себя благородной крови,
Но взгляд чужой снимает маску.
Как на конвеере, всегда все то же,
Все одни!
Задача ваша - потушить огни у дома.
Но вы сломаете свои же корабли,
Несчастия списав на непогоду.
Вас слишком превозносят к небесам,
Всмотритесь как же пишутся портреты!
Сейчас же ты узреешь сам,
Как подло расскрываю я секреты..
Как ночь потушит свои же звезды в темноте,
И так же день восстанет против солнца.
Вам не понять того же счастья в простоте,
Ведь ваша участь в обручальных кольцах.
Как стадо проживаете всю жизнь,
Не познавая своего же чувства,
Не понимая прелести картин,
Не отравляя дымом едким сердца.
И Павел, оставляя в прошлом чуткость,
И переживши много в жизни потрясений,
Что стало с ним, Вам станет, право, жутко.
Известно нам, что мать больна,
Обижена на жизнь глубоко,
Живя по кругу узкому она
Относится ко всем жестоко.
Понять нам можно, но не о ней же речь,
И лезть в подкорку нет уже нужды.
Границу пламени должны мы пересечь
И встать туда, где правят лишь дожди.
Учиться, не учился наш герой,
Его уж мать так охраняла сильно..
Непослушание - и с глаз моих долой!
Коль не уйдешь, я уведу тебя насильно!
И Павел без умений жить
Уходит все бродить по свету,
Он пристрастился много пить,
Да за всю жизнь прибрал он греха..
Начнём с того, в день отвержения
Когда любовь отказ смолвила,
Он вышел быстро из себя,
Лишь совесть дух остановила.
Лишь бывшая открытость миру
Сдержала выходку с ума..
Наш Павел, Горечью убитый,
Вкусивший плод, политый ядами любви..
Как корабли в дремучей заводи забыты,
И неизвестно уж кому нужны они..
И слишком рано в жизни огорчась,
Возможно слишком рано потеряться.
И так, от счастья отречась,
За горем дальше в путь умчаться.
Да Павел матерью был не любим, мы знаем.
И он любить кого-то тоже ведь не мог!
Ведь чужда нежность, всякая забота,
И пробирала слабость с головы до ног.
"Ты - инвалид душевный" - Павел говорил
У зеркала какому-то уроду -
"Хотя бы жизнь свою бы ты пытался изменить,
Таких я извергов не видел с роду."
Потом, расплакавшись, себя возненавидел
И лёг в кровать реветь как малое дитя.
И как же мало слез прохожий видел,
И как же много слов летело вновь в себя.
И, проревевши, провалявшись, в полночь
Он подошёл к холсту, себя не узнавав.
И написал там что-то, как очередная сволочь
Идёт куда-то вдаль, казалось, жизнь прознав.
Вот плод той боли, собранной в мгновения,
И вылившейся в краски по любви.
И так печально холодно забвение,
Как страшен мир, ведь мы совсем одни.
Полился дождь, и в окна застучали
Серебряные капли ноября.
И Павел думал, его они ласкали,
И успокаивали душу от огня.
И успокоившись слегка, он снова лёг
И спал, или не спал - не знаю.
И кто читает, вот большой урок,
Любите, сердце пусть растает.
Мать Павла скоро вдруг скончалась,
И будь то гнев, то яд, или любовь,
У Павла никого в родных и не осталось,
Чужая, все чужая кровь!
Ты одинок, дитя, так плохо, понимаю,
Так горько, нелюбим самою жизнью ты.
Тебе, Луна моя, желаю
Себя же не жалеть, влюбится в простоты
И в чары расставания в полночные часы.
О,Павел, что с тобою будет!
Тебе уже двадцатый год идет,
Народ тебя совсем уже забудет,
И, кажется, так вечность и пройдёт.
"Я странствовать хочу, хочу писать картины!
И ненавидеть, и любить хочу!
Вкусить багет и дорогие вины..
И Вам свои желания прочту!
Меня моя же мать недолюбила
Я не любим, но так хочу любить.
Но сердце моё не неизмеримо
И так легко его кому-нибудь разбить.
И мне разбили, и любовь, и дружба - мимо.
Непонят я, кому я нужен, свет?
Зачем рождён я был все же поневоле,
О, Бог, дашь ли ты ответ?
И взмах рукой, и краска вся пролита,
И все течёт, обида и тоска..
Сердце слабое всё временем испито,
Не ведаю и что искал..
Теперь лишь одиночества желаю,
Иль смерти или сна, спокойных тихих дней.
Но только как кошмар все детство вспоминаю
Мир полный все меня пугающих теней.
И брошен я, невыученный жизнью,
Я как ребёнок, выбежавший в сад,
И оторвавшись от своих родителей,
Увидеть лица милые он снова рад.
Жалею, нет! Уделы слабых
Цепляют душу, и пленят её покой.
Уничтожаю! Нет! Уделы правых,
Как яд пролит, от тряски хоть завой.
О, мама, я обижен, правда!
И где твоя любовь, забота обо мне?..
Я так хотел, чтоб ты лечила раны
Мои коленки детские, разбитые в игре.
И что я получил? Лишь недовольство,
Контроль, и крик в моё лицо..
Я выработал сам себе спокойство,
И все же думаю, за что мне все, за что..
Но что жалеть? Слезами не поможешь,
И как ни плачь, ничто не изменить.
И только меч с доспехами ты сложишь
С думой, что не сможешь все простить.
Я плакал, от чего - не понимаю,
И для чего - я тоже не пойму.
За жизнь свою я пристрастился к рисованию,
И с рисованием на тот свет и уйду.."
- Сказал однажды Павел,
Собрал он чемодан, где краски и мольберт.
Отправился он в город, где искусство правит,
Иль так только кажется израненной душе..
Он шел, и ветер все ломал,
Казалось - мир против него.
Со временем пришёл он на вокзал,
И сел, забытый, в поезд ехать от всего.
И поезд все качал его, как в люльке,
И Павел ждал приезда в город N,
Прижал он пистолет к груди, две пульки,
Но вдруг промолвил: рано, потерпи..
Голодный месяц освещал вагон,
И злым казался луч холодных туч,
О, бесприютный луч, потерян он,
И ото зла ли стал он так могуч?
И Павел думал обо всем о левом,
Сон дурманил, веки закрывались.
Только плод обиды стал вдруг спелым,
И! Сомнения быстро прерывались..
Свет! Вспышка, гомон, люд угрюм,
Так реальность врезалась в беспечный мир всех грез.
И мир всех сладостных, но мёртвых дум,
Сражался с реальностью тоскливой в виде слез.
Павел, ты в войне с самим собой.
Не выйти победителем тебе.
Но вышел ты с вагона, здесь покой,
Ворона лишь летает в вышине..
И шаг тяжёл, свинцовая нога,
От страха неизвестности не ходит,
И Павел подбирал себе слова,
Ведь знал, что сам себя он за нос водит..
Какая ноша! Кто-то скажет - слаб.
А вы попробуйте прожить жизнь без любви..
Теперь своих же мыслей раб,
Никто уже не сможет нас спасти..
Приехал Павел отдыхать от мира,
Писать в глуши, и плакать в тишине.
Он отречен от собственного пира,
И счастлив или нет, все кроется в душе.
Я опишу немного местность, чтоб вы понимали
Где странствует герой, живёт спокойно дни.
То место чудное, где солнцу всё внимали
Далёкие домашние огни..
Там птицы пели, тихий город
Дома редки, природа - красота.
И утоляешь свой несчастный голод
Печальным образом, таящим берега..
И золотые листья под ногой шуршали,
Приветствовали как только могли.
И словно пели: мы вас вечность ждали!
И простилались вдоль большой земли..
И небо чистое и светлое такое..
Таких небес ещё не видел глаз.
И царствует в небесных тех покоях
О солнечности вечной пламенный указ.
И тихий дом в два этажа пристроен у реки,
Там рядом дерево огромное стоит.
Там Павел жил, писал свои стихи..
Серебряный стакан от горя там разбит.
Он жил спокойно, тихо, Павел наш.
Писал картины, и гулял ночами..
Да заводил, как песню, горький пляс
Лишь сквозь холсты герой смотрел печальными очами..
О чем он думал, что хотел?
Он был потерян, без любви и света.
Он одинок! А страх потел.
Бесстрашен, раз рискнул он сделать это..
Ох, бедный Павел, как ты мог!
Так изувечить жизнь и без того неизлечимую.
Как так душою занемог,
Обидел сердце, так уже ранимое.
Составь портрет, и посмотрите сами,
Как жалка жизнь таких как он людей,
Как горька под землей и небесами
Их участь недолюбленных детей..
Один с собой наедине он постоянно..
В бреду живёт, и ест, и спит.
И в лицах женщин видит он какой-то холод тайный,
Секрет как будто вид усталый их хранит.
Но все чуть проще, та его обида
На мать, на сердце отстраненное её
Вросла так крепко, каменная плита
И ноет часто, с годом все сильней.
И кто бы знал, однажды в светлый вечер
Какого-то октябрьского дня..
Наш Павел был ужасно опрометчив,
Когда выглядывал с окна.
Смотрел на прелесть сосен плодовитых,
На тлеющий, исчерпанный закат.
Да вспоминал о давних тайнах позабытых,
И так хотелось все вернуть назад.
Исправить прошлое, родиться снова,
И выбрать мать себе, да жизнь свою.
Так сердце мягкое без жесткого покрова
Не выдержит препятствия в бою.
И вспоминал он прошлое и прошлые столетия
Печалью неизведанной души.
Казалось, даже сквозь тысячелетия
Он все останется сидеть в своей глуши.
И одиночество зажало его сердце,
Холод пробежал вдруг по ногам.
Кто идёт внизу у дальней дверцы?
А роль судьи отдам, пожалуй, я богам.
Там шла коротенькая, пухленькая дева,
С глазами карими и светлым волосьем.
В зелёном платье, недурно то одета,
Да не обмотана каким-нибудь тряпьем.
Павлуша вдруг, с цепи сорвавашись,
Как завопил в окно: "Я ненавижу, мразь!"
А незнакомка, явно расстерявшись,
Попятилась назад, ускорив шаг.
И кто бы знал, в чертах, едва ли различимых,
Ребёнок внутренний увидел свою мать.
Огни тех глаз так сильно не любимых,
И взгляд, приказывавший погибать.
Коротко платье то болотистого цвета,
В нем мать его спала спокойным сном,
Когда герой один встречал рассветы,
И молнию с грозой, да страшный гром.
Когда же мать своим орлиным глазом
Смотрела исподлобья на него.
То сердце останавливалось разом,
И повторялось все, крутилось колесом.
И крик вонзился в слух нежнейший,
Да дом расплылся, рассудок потемнел,
И Павел раскраснел да разозлился.
Да слезы ненависти с щек текли рекой!
Все с солью слез полезло вмиг наружу.
И не унять обиды проклятым платком,
Что смерть, что жизнь - всему мы равнодушны!
Нам нет спокойствия, мы слепы пред огнем.
И голос истины давно уж в нас заглушен,
Да каждый думает лишь только о своем.
Мы собственностью, даром обладания
Так больно режем плоть свою.
Инстинктом жалким, вроде подобания,
Мы действуем как пугало в строю.
И что нам смерть, ничто уже не жалко.
Зачем живём? Без памяти пройду.
И в злости собственной душе уж нашей жарко,
Как чистой совести в аду.
Зачем душе несчастной стать счастливой,
Ведь раб судьбы беспомощен пред ней.
И жаждой мести сильной и нетерпеливой
Мы действуем на зло любви своей.
Как книгу рвем по переплету.
Сошёл с ума тогда ли Павел?
Он взял ружье - и - выстрел в незнакомку.
И машинально со страху прикрыл он рот рукой -
"О, что я сделал, грешный человек!
Не мать она мне, просто чужеземка.
Чтоб искупить вину мал будет век!
И ненависть ко сердцу коренится крепко.
"Я глуп. Кого я погубил!" -
Он побледнел, ничто уже не слушал.
"Я женщину какую-то убил!
По детской слабости и жажди мести душам."
Он пошатнулся, вскинул руки к небу:
"Я слишком многое уж прожил за года,
И слишком малое я сделал веку.
И слишком сильно я обижен на себя.
Что жить - позор такому человеку!
И я устал, и к матери хочу..
Да бросился давно б я камнем в реку,
Но только что-то жадно берегу.."
С печальной миной взял он чемодан,
В смятении, кажется, ушёл из дома..
И вроде ум, талант ему был дан,
Но не было дано любви судьбою.
Он долго шёл, с поникшей головою,
А был закат уж, солнце плавилось в печи.
И птицы пели песню про любови,
Не сдерживая на ветвях своей слезы.
Ворона только быстро пролетела,
И злобно каркнула, как будто проклянув,
И неизвестно, что она хотела,
На птичий бал случайно заглянув.
Стоял там лес, а дальше видно поле.
Туда, казалось, шёл и наш герой.
Что дума забралась, и что за воля,
Вдалеке послышался зловещий вой.
Остановился Павел, и, дрожащею рукою,
Достал из чемодана пистолет..
И думал долго, что ему с собою
Сделать, и сколько то осталось ему лет.
"О, я изгнанник мира!
Как утомлен потехою своей,
И живопись мне быстро надоела,
Да быстро спрыгнул я со славы проклятых ступень!
Я не прощен, прощать не собираюсь
Ни мать свою, и ни любовь.
И только горечь слов в долине простилалась,
Где в реках вместо вод летела кровь.
И слишком много в жизни сожалений,
Жесток и болен я не по годам.
Не будет боле изменений,
Не верю ни судьбе и ни словам.
И что мне остаётся, отвержение?
Я стих писал, и слезы горько лил.
А будет ли когда успокоение?
Восстановление давно иссякших сил?
И нет мне дома! Нет души моей!
Я одинок, один брожу по миру.
Да только плод добра я все берег как мог,
Доставшийся мне по наследству от отца.
Я утомлен, о, дайте мне свободы!
И не страшны мне боле холода могил..
Одним движением смахну я все невзгоды,
Что ненавидел, иль когда-нибудь любил..
И только ворон разорвёт мой гроб,
И сердце порванное в море бросит.
Только я давно уже усоп,
Меня никто и ни о чем не просит..
Прощай, мой свет! Моя любовь!
И, погибая, буду тебя помнить.
И если будет литься морем кровь,
То эта кровь тебя ещё запомнит.
Я унесу любовь и ненависть с собой,
Я жаден, чтоб ничто им не досталось..
Ни голос твой, ни материнский ор,
Ведь это все,что в памяти моей осталось..
Люблю! С любовью погибаю,
Я спятил! Бог, прости меня.
И может быть тебя я повидаю
На том конце, коли сведёт судьба.
Теперь, без жалости и сожаления,
И голос мой пускай ещё дрожит..
Я не таю уже раскрытого презрения,
И отдаюсь на суд кровавых плит.."
И, кажется, однако он, решившись,
Поднёс к виску решительно вдруг ствол
И, предварительно с природою простившись,
Нажал курок - долой! - и рухнул в пол..
И тишина, и звезды в небе ярче
Дымилась рана, но кажется смотрел
Сквозь душу мёртвую. Ещё отчаянней
На звезды с неба юноша глядел.
