о побеге, черном джазе и Тунгусском метеорите

Иванчай Таня

Они успевают переглянуться,

он уже выдернул шнур из пульта,

искать бомбоубежище нет смысла.

Кто он? Финист породы Тесла.

Кто она? Неопалимая ведьма.

из колонок Bjork, Robert Fripp, шум ветра,

окна настежь, она поливает цветы,

зеркала поставлены на пароли.

Мир огромен.

В лодке книги, запас еды, телескоп,

дети проснулись, воды хватит на трое суток,

счёт идёт на минуты.

Она напевает: возьми мою руку, когда появятся льды,

танцует хип-хоп и румбу.

Давным-давно, пока заливалось на комп музло,

Адам сказал ей, на ночь целуя в лоб:

- Яблоки были после, сначала ели грибы,

спи, я не знаю, с чего явилась змея.

Она такая маленькая - Земля.

То, что останется здесь, сложно назвать раем -

такое детство не помнят и одноклассников не выбирают,

жаль, отец не часто бывал рядом,

но

он не покидал корабль последним

и проносил мимо пиалу с ядом,

не сжёг ни одной книги

и не входил без стука

(кодекс закрытой в комнату двери),

в любом раскладе войн ли миров

будет в тебя верить

и уведёт, если что, молча за руку.

Время такое - пробоина в трюме, шторм.

То, что останется здесь, сложно назвать домом.

Помнишь, в квартале рабов был барак с балконом?

Там, где должна быть душа - всё вверх дном,

она напевает: мне будут снится твои горы.

Они родились, когда впервые увидели море:

она - в Беломорске, он - в СевКабельПорту,

там ветер и холодно, чтобы немного согреться,

сначала пришлось спалить паспорта.

С первого вдоха море берёт на абордаж.

С берега море похоже на черный бездонный джаз

в консерватории,

в море заметно, что горизонт нестабилен,

в море не действуют правила метронома,

море огромно, чем дальше от дома -

пульс задаёт ветер, траекторию -

линии Наска под Yellow Submarine.

Место их встречи - палуба парусного ледокола,

это будет любовь с первого взгляда,

Она одета в черный винил и винтаж,

он не в силах сдержать поколение молний -

в Сибири падает метеорит - bon voyage,

дикое счастье, и - йо-хо-хо, и - бутылка porto,

тринадцать лет северного Quattrocento.

Лета детские сны - паруса, солнечный заяц в каюте лодки,

берег в далекой дымке с запахом меха полярной Husky,

белые совы зимы ловят мышонка смерти.

Время остановилось на самой высокой ноте,

но кто-то больной

открыл дверь ногой и вбросил горящую спичку.

Они успевают переглянуться,

он уже выдернул шнур из пульта -

искать бомбоубежище нет смысла.

Пора покинуть черный квадрат

попутным бермудским штормом.

Этот конверт вскрыть, если нас нет,

если в пустом доме горят окна.

Явки, пароль, маяки, позывные друзей

зашифрованы азбукой Морзе.

В каждом оставленном доме горит свет.