Эпиграмма

Тщись, листопадная, вымочить плащ мой, доселе не тёртый,

в лужи бензиновой пены долив от щедрот,

дабы поэт, поспешая к заносчивой деве,

вдруг огорчился, мол, выбрал не ту авеню.

 

Сучка протёкшая, старость, прудящая лужи!

Я, Сальвадор, воспою твой заносчивый нрав,

тряпки вонючие, оптики стёкла разбитой,

ты, ведь, сознайся, добиться пыталась того.

 

С этой же целью мне гадость под туфли валила,

чавкала грязью бесстыже, рубашку рвала?

А ведь могла намочить на девицах футболки,

но, вероломная, свитеры выдала им.

 

Время ненужное, пытка людей и деревьев!

Ты между прочих сезонов – сопливый изгой.

Скоро подвестят тебя на карнизе сосулькой

и закатают коньками в шершавый асфальт.

 

Ты и тогда будешь портить любую погоду:

моросью пачкать упрямые вехи зимы

или на первые почки навесишь свой иней:

вот эпиграмма, и больше не трогай меня.