Огни Большого Папы
Истории нашего городка - это уже было. Сколько этих наших городков разбросано по необъятным просторам? Сколько историй они скрывают, забывая из года в год? Сколько скелетов томится в их шкафах и ждёт своего часа. Да что там часа, минуты. Минуты своей славы! Или просто Славы.
Левый, левый, левый берег Дона: пляжи, чайки, плесы у затона, рядом, рядом омуты и мели, мы до них добраться не умели.
Ну что ты смотришь, не пойму?
©
Большой город растворял в себе.
Съедал проспектами,
перемещал стеклянными стенами
в облака,
растаскивал уличными потоками машин,
размазывая по бесконечному асфальту.
Оставшееся доедали многочисленные ТЦ.
Он чувствовал себя муравьём.
Маленьким, толстеньким, незначительным.
Величие приходило только во снах.
Наяву же - привычная безумность окружения,
повседневная незаметность.
Полные лысые трудовыебудни.
Бытовая невидимость.
Нет ничего хуже.
Город смотрел свысока,
кружа голову безумным вальсом автомобилей,
ехидно улыбаясь по ночам
жёлтыми пятнышками неждущих окон
и шептал,
шептал,
шептал
- ты лишний на этом празднике жизни,
пире духа
«Пир.духа» жжёт,
разрывается
от неуёмного желания,
от инерции,
от несуществующей привычки к красивой жизни,
от пересмотренных снов, где ты герой.
Потом, безрадостным блёклым утром,
истошный, зажатый руками, вой.
Скуление о несуществующем,
о недошедшем.
И эти измученные глаза в зеркале,
глаза побитой серны.
Когда-то большие и с томной поволокой,
а теперь блёклые, отражающие обречённость.
Затхлый выдох замагниченного курортными видами холодильника,
засохший сыр с чуть-чуть искорёженным кусочком колбасы.
Хрюкающий свист чайника,
подавившегося синевато-желтым пламенем газовой горелки.
Он истерически хочет излиться в когда-то белую кружку с многолетним чайным наваром на стенках.
Чайная она.
Порой даже кофейная.
По выходным.
С кисловатым запах необременительного субботнего кофе.
Из тумана, облепившего давно немытые окна, в него
неморгающе всматривается серый город.
И кажется, что в этом взгляде сквозит лёгкая брезгливость.
Еле уловимая.
На душе появляется странное ощущение,
возникающее у человека, от которого ушли даже тараканы.
К соседям.
Хрипит и кашляет небольшой кинескопный телевизор -
старый друг из далёких времён пышной шевелюры и сверкающих глаз.
Он много о тебе знает.
Он тебя помнит.
Он ещё тебя помнит.
Только он.
Ты бережно ставишь чайно-кофейную кружку возле плоского монитора персоналки.
Сдвигаешь в сторону следы вчерашнего ужина,
достаёшь из его остатков клавиатуру и нажимаешь кнопку.
Синюю.
Как Нео, выбирая blue pill.
И погружаешься в бескрайнюю сеть.
Где ты есть.
Где ты Кто-то!
Где ты лев, мачо.
Где твоя настоящая жизнь,
ушедшая из реальности жизнь.
« Хелло пиплыз, я вернулся »
[и больше меня не забанят]
