Cinq murs (Пятистенок)
Аудиозапись
traduction d'Irina Ivanova
u sais ça fait peur…
pas de solitude
et non parce que le monde est sourd,
à l'aube un troupeau de moineaux
traîné une amère prophétie,
le soleil les hurlait, faux,
le vent a déchiré le rythme en lambeaux,
les mots vides ont fait des histoires de souris,
les rats transformés en sous-sol
vieilles églises en bois
huttes à cinq murs, où le pain
sous les icônes (pas sous les peintures),
croisa son front, mangea l'homme,
puis d'un comptoir non peint
d'une main rugueuse
doucement, prudemment, comme une femme,
étreint les miettes - tout le monde,
faisait-il sombre ? oui à la plénitude - sainteté
courant blanchi aux mensonges
tellement pue que les vérités les plus simples
transformé en un tas de pourriture,
frapper la tête d'un phoque
donner un coup de pied à la butte couverte de merde,
Oui, comment aboyer : « Bitches ! Va te faire foutre !
ce n'est pas la vie ! C'est foutu!"
Le bétail et celui-là rugit d'une larme brûlante,
sentant ta fin inévitable,
pleurant même dans l'épouvantail du jardin,
haillons crucifiés sur la croix,
le rat ne recule jamais,
si tu meurs, il commencera à battre à la poubelle,
qu'est-ce qu'on fait caca
sans résistance dans le bavardage,
se plaindre le long du chemin incliné -
pas là où le berger conduit les brebis,
plouc! non fourni avec paille
avant d'être abattus, le bétail
знаешь, страшно...
не от одиночества
и не от того, что мир - оглох,
на рассвете горькое пророчество
притащила стайка воробьёв,
солнце подвывало им, фальшивило,
ветер ритм на клочки порвал,
слов пустых пошла возня мышиная,
крысы, превратившие в подвал
церкви деревянные старинные,
избы пятистенные, где хлеб
под иконами (не под картинами),
лоб перекрестив, ел Человек,
а потом с некрашеной столешницы
грубой заскорузлою рукой
нежно, осторожно, словно женщину,
крошки обнимал - все до одной,
тёмный был? да полноте -святейшество
нынешних отмытых до вранья
так смердит, что истины простейшие
превратились в скопища гнилья,
врезать бы по кумполу тюленьему
дать пинка, чтоб весь в дерьма холмец,
да как гаркнуть: "Су-ки! О-ху-ели -вы!,
это же не жизнь! это - пи-з-дец!"
Скот и тот ревёт слезой горючею,
чуя неизбежный свой конец,
плачет даже в огороде чучело,
тряпками распятое на крест,
крыса никогда назад не пятится,
коли сдохнуть - станет биться вхлам,
что же мы какашками-то катимся
без сопротивленья в тарарам,
жалуемся по пути наклонному -
не туда пастух овец ведёт,
быдло! не снабжается соломою
перед тем, как забивают, скот
