голос

ты подделал голос,

писал о том,

что хотели видеть.

и что потом?

где концерты, слава,

софиты, шоу?

ты остался там же,

откуда шёл

все пятнадцать лет,

восславляя ложь,

сочиняя то, что и так найдёшь

на заборе, в лифте, на этаже.

ты ушёл в тираж,

ты на вираже

позади остался,

глотая пыль,

выпивая пот,

поедая гниль,

позабыв всё то,

чем когда-то жил,

растеряв богатство. не дорожил

ведь своим талантом,

проныл-пропил,

прострадал зазря,

безнадёжно слил,

ну и как сегодня писать стихи,

ну и чем отмыть все твои грехи?

где бы кислоты отыскать такой,

чтоб забыть о том,

что когда-то в бой

за тобою шли, побросав дела?

где взять ацетон,

чтоб разьел тела

всех, кто отзывался

на звонкий клич?

даже гепатит, диабет и ВИЧ

добивают нежно.

страшнее ложь:

в собственных глазах

её не найдёшь,

в собственных стихах

её не сотрешь,

в собственных словах

её не убьешь,

но она в конце заглянёт на чай.

вдруг пробьют часы,

закричит "встречай!"

и вернётся в дом,

как родная мать.

ты не знаешь,

стоит чего-то ждать,

или улетать, или хоронить

самого себя, или в ночь уплыть,

представляя морем

соседний двор.

был проигран кон.

безнадёжный спор

совести и зла заведёт в тупик.

оглянись назад — ты уже старик!

а пятнадцать лет

ты чинил свой гроб.

перестань писать,

хватит кинопроб.

всё продал и предал,

теперь банкрот.

вспоминай меня,

открывая рот,

набирая ванну,

готовясь спать.

вспоминай того,

кто умел прощать

каждый твой просчёт,

кто мог восхвалять

все твои романы.

 

17.09