Родник памяти

Над водами тёмного моря

Во взоре бушует гроза.

Хоть губы поджаты в укоре,

Но светят упрямством глаза

 

Не юного мужа по виду,

Седого на оба виска,

Что морю не выдаст обиду

За то, что кончина близка.

 

Драккар раскололся о скалы,

Что скрыли себя под водой.

Ни руки, ни опыт бывалый

Не справились с этой бедой.

 

Лежит подле берега гордый

Терзаемый волнами борт,

Который родился на норде,

И в море был крепче чем форт.

 

Лежит и уже не восстанет,

Не вскинет свои паруса,

Луч солнца его не застанет –

Рвут волны и бьют небеса.

 

Взирая погибели волю,

Лежащий на камнях изгой,

Пропитанный кровью и солью

Воскликнул: «Мгновенье, постой!»

 

И вскинув в прощании руку,

Обломков коснуться стремясь:

«Мы верными были друг другу

И вместе уйдём, не стыдясь!

 

Я шрамов своих не считаю

И раны, что ныне на мне,

Что так изнутри пожирают,

Сжигая в предсмертном огне,

Меня не настоль ужасают

И душу не ранят мою,

Как волны, что борт твой терзают,

Торопят погибель твою».

 

Кулак опустился жестоко

На каменный берег сырой:

«Мы жили с тобой не убого

И встанем пред смертью горой!

 

Когда бы она не явилась

С собой унеся в никуда,

С тобою судьба полюбилась

И будет со мной навсегда».

 

Сомкнулись усталые веки,

Но губы твердили в ночи:

«Морского разбоя набеги,

Стихия, твои горячи.

 

И даже когда ты беснуешь

Водой и небесным огнём,

Меня ты всё также волнуешь,

Ликует всё в сердце моём!

 

Пусть бой, что вели, за тобою

Сегодня, мне завтра не жить.

Но я унесу за собою

Туда, где случится мне быть,

Недели, мгновения, годы

Где ветру послушна волна –

Твои бесконечные воды,

Что ты мне дарила сполна.

 

Твои безграничные дали,

Холодную синь глубины

И ветры, что парус трепали,

Не ведая в этом вины.

 

И волны, что брызги бросая

В мою распростёртую грудь,

Драккар мой любовно лобзали

Не ставя препятствий на путь.

 

Весь путь, что прошёл – небезвинный,

Быть может проложен судьбой,

Кровавых сражений былины…

Я тоже возьму за собой.

 

Мой друг, мой драккар, мой товарищ

Он был мне мечом и щитом.

Пройдя с ним набегов пожарищ

Забыть не смогу ни по чём.

 

И женщин, в сраженьях пленённых,

Рождая желание в них,

Любил я, тобой покорённый,

В прекрасных закатах твоих.

 

И их заберу, но прославлю

В том месте, где вскоре мне быть

Тебя лишь одну. Не оставлю

И мига с тобой позабыть».

 

Открылись в прощании веки,

Скатилась солёная грусть

И шепот последний на бреге:

«… я если сумею, вернусь…»

 

 

 

Последних намерений шепот

Слетел, не тревожа прилив,

Но кто-то, не ведая ропот,

Услышал знакомый призыв.

 

На берег ступив безразлично

Костлявой ступнёю босой

Фигура в одежде привычной,

Готовая к жатве косой

 

Взглянула на еле живую

Могучую стать моряка,

Чьи раны, возьми хоть любую,

Кровавые льют берега.

 

Не долго осталось – мгновенье

И руку к нему протянув,

Фигура застыла в волненье,

Свои же порывы спугнув:

 

Бывало, встречались ей души

Морскою стихией больны,

Но все они, в сущности лужи,

В сравнении с этой, бледны.

 

Такую, при всём уваженье,

Любовь к просолённым ветрам

В беспамятстве тьмы, к сожаленью,

Не вытравить сотне векам.

 

Но, как бы оно не случилось…

Костлявой и сильной рукой

Фигура за дух ухватилась:

«Ты мой, этой жизни изгой.

 

Тебя забираю в объятья

Безвременья-небытия.

Пусть это противоядье

В чертогах не жития

Тебя облобызает забвеньем,

Пронзит и сжимая тиски,

Со свойственным там вдохновеньем,

Избавит тебя от тоски.

 

И быть тебе в вечном покое,

Покуда стихия морей

Тебя повергает в такое,

Покуда ты помнишь о ней».

 

Косой разрезая пространство,

С душой устремилась в проём,

Оставив и берега рванство,

И мёртвое тело на нём.

 

 

 

Промчались десятками годы,

Столетия канули в быль.

Раздолья степного свободы

Качает под ветром ковыль.

 

Дороги, пути, магистрали

В степи расчертили узор.

Но это испортит едва ли

Её безграничный простор.

 

Её травяные покровы,

Бурлящую жизнь родников,

Что травы раздвинув махрово,

Сбегают тропой ручейков.

 

Несутся машины по трассам

В закат и встречают рассвет,

Где в полдень, слепящим алмазом

Им солнце дарует привет.

 

Несутся вперёд безразлично –

Дела пролагают пути.

Не всех очарует – привычна,

Великая пустошь степи.

 

Но вот у обочины скромно

Одна из машин замерла.

Затихла в волнении томном,

Отсрочив другие дела.

 

Мужчина, чей облик типичен

Десятку четвёртому лет,

Маршрутом, что стал уж привычен

В глубь трав направляет свой след.

 

От города, тесного плена,

Где стены бетонных домов,

Душою подняться с колена

Чуть больше двух сотен шагов.

 

Подальше от серой дороги

Есть место - знакомый родник,

Хоть воды его не глубоки,

Но дух окрыляют за миг.

 

Таким, что подобно магниту,

Назад пробивая века,

Тянуло, как солнце к зениту,

В суровую жизнь моряка.

 

Морского матёрого волка,

Чья жизнь не бывала легка.

Из памяти? Сна? Ненадолго

Являлась с водой родника.

 

Казалось, что прошлого воды,

Сметая плотины веков,

Войдя в современные годы,

Срывают забвенья покров.

 

В такое душой окунуться

На фоне ковыльной волны,

Былого на время коснуться –

Желаний сосуды полны.

 

И встав у воды на колени,

Её набирая в ладонь,

Лицо освежить и в мгновенье

Пронзается времени бронь.

 

Раздольного ветра набеги

Лицо обдувают и в грудь

Толкают, смыкаются веки

И образов видится путь:

 

Широкое тёмное море

Волнами по берегу бьёт.

В бушующем этом укоре

То ль ищет, то ль просит, то ль ждёт.

 

Кого неизвестно, но видно

Душа его болью кипит

По ком-то тоскуя солидно…

Но вскоре меняет свой вид:

 

Явив синеокие дали,

За грань горизонта маня.

Закатов прекрасные шали,

Алмазы ночного огня;

 

Ветра, что волну поднимают

Взбивая короны из пен.

Всем видом своим призывая

В просторный и сладостный плен;

 

Над парусом кружатся птицы.

Драккар разрезая волну

Стремится в закате укрыться

Подобном волшебному сну;

 

Мелькают суровые лица,

Знакомые прошлым, былым,

Готовые боем напиться,

Дать волю рукам молодым;

 

И женщины видом богини

Во взоре их гордость… но вскрик

Взлетев на мгновение, сгинет

Сорвавшись в волнительный миг;

 

В разрывах седого тумана

Обманчиво берег мелькнёт

Где отдых накопленным ранам

В родном поселении придёт;

 

И снова дорога по волнам

С рассвета и прямо в закат

По морю волнением полном.

И лучше не надо наград!

 

Открылись сомкнутые веки –

С лица ветер влагу слизал.

Родник в ручейковом побеге

Свой путь по степи указал.

 

Испив родниковой прохлады,

Степенно поднявшись с колен

Мужчина, подобно солдату,

В объятия каменных стен

 

Вернётся. Но выйдет печально

Дорогой солёная грусть

И память прошепчет прощально:

«… я если сумею, вернусь…»

 

Машина, дорога и вскоре

За окнами город бежит.

Душа, опьянённая морем,

С родными обняться спешит.

 

В уюте домашнего блага

Из будней и праздничных дней

Однажды напишется сага

О море, средь гордых степей,

 

Что выльет в чернильном узоре,

Черпая из памяти рек,

С душой покорённою морем

Рождённый в степи человек.

 

 

 

 

05.03.2019