Они познакомились по телефону, когда ещё не были мудрыми. Он знал женщин до неё. Мать уже начала переживать, что сын женится на разведёнке, что скажут люди? А Он в свои двадцать семь уже познал первую любовь, пережил предательство и разочарование. Трудно было разобраться, что больше мучило, утрата любимой или уязвлённое самолюбие. Эго мешало полноценно пережить горе, вопило, рвалось, топило в обидах, ведь Он считал себя первым, а ему предпочли столичный вариант. А Она тогда только мечтала о любви. Потом, много позже, Она узнала себя лучше, поняла, как важно любить самой, гораздо важнее, чем принимать любовь, хотя, это кому как. Для иных вполне подходит «стерпится, слюбится». Спустя годы, когда они уже были женаты, Она пыталась уйти от него, представляла, как уйдёт в отместку за его пьянство. Не смогла... Не потому что к другому, а потому что от него.

Всё случилась неожиданно, любовь накрыла сумасшествием. Сейчас Она бы не отважилась пережить такое. Сначала Он ей не понравился, не её типаж. Но ей ведь уже двадцать, а серьёзных отношений не случилось. Подруги встречались, выходили замуж. «Подружу немного, а когда встречу настоящего, уйду, - думала про себя». Ей даже не хотелось признаваться, что они вместе. «Это так, знакомый, ничего серьёзного, - оправдывалась, когда их видели в кино или на улице». И была ещё одна причина, почему Она согласилась - Жигули. Он долго не мог уговорить её на свидание, заманил предложением научить водить машину. А когда Она согласилась, приехал на белых Жигулях в модном наглаженном костюме и стильном галстуке. С тех пор они каждый вечер проводили на автодроме, так постепенно узнавали друг друга, шутили, смеялись. И тогда Она остро чувствовала эту разницу в шесть лет. Его можно было назвать бывалым. Парень пошёл работать сразу после окончания школы, и гордо носил за плечами жизненный опыт, а Она только училась и ничего больше. Между ними простиралась бездна. Он практик чистой воды, знаниями, что дала школа, Он пользовался на все сто, а Она воспитывалась на возвышенном - классике, музыке. В её голове роились грёзы, которые жизнь по какой-то причине не пропускала, жизнь оказалась на много прозаичнее. «Восторженная дама, - говорили о ней даже спустя много лет, удивляясь, как у неё вообще могла появиться семья и двое детей, - ворона белая». Бывало, ездили они вместе на природу, даже ночевали в машине, но как друзья, ничего такого.

Прошло полгода. Как обычно, Он припарковал машину возле её подъезда. Она повернулась к двери, давая понять, что прощание и на этот раз будет коротким, вдруг обернулась. Что заставило её тогда обернуться? Её взгляд остановился на его руках. Сильные мужские руки, слегка покрытые тонким светлым пушком, уверенно лежали на руле, это мгновение Она помнит сейчас, словно всё было вчера. В этих руках чувствовалась защита. Что-то щёлкнуло тогда, что-то случилось. Что? Земфира объясняла просто: «девушка созрела». Может, и правда? После этого вечера она боялась выйти из дома даже на пять минут, чтобы вынести мусор или пойти в булочную. «Вдруг Он позвонит, а меня дома нет». «Позвонит ещё раз, - удивлённо наблюдала за ней мать», но все уговоры были напрасны, она никого не хотела слушать. В тот вечер они впервые поцеловались.

Она училась в институте в областном центре, часто оставалась ночевать в общежитии с подругами, могла неделями не возвращаться домой. Нужно отметить, что училась Она как ненормальная - самозабвенно. Ну, любила Она учиться, что тут поделаешь? Редкий случай, его можно занести в красную книгу. Бывало, соберутся с подружками перед танцами, выпьют немного вина для храбрости, алкоголь действовал на неё мгновенно. Первый признак, что пора остановиться - руки жирные об штору начинала вытирать. Тогда девчата говорили: «Майсю пора спать». Такое имя ей придумал Валерка – однокурсник. Он говорил: «ты такая маленькая, беззащитная – чистая Майсю». Так и прилипло к ней это прозвище, хотя, на самом деле оно было всего лишь частью её фамилии. Девчонки закрывали её в комнате, чтобы исключить случайных гостей, а сами шли на танцы. А Он ждал, когда Она вернётся, неделями ждал. Иногда сам приезжал за ней к окончанию занятий. Но теперь после института Она мчалась домой, могла днями сидеть и ждать телефонного звонка. Она не показывала своих чувств, стыдилась их, так, во всяком случае, ей казалось. Но Он всё понимал, потому что её глаза блестели. Эти карие бусины говорили без слов. Тот день, когда они поцеловались, Она могла бы сравнить со стихийным бедствием. Была у неё одна фобия, досталась ей по наследству. Её отец всю свою жизнь маниакально боялся онкологии, как оказалось, напрасно. Видно, по генам перешёл к ней этот страх. Как-то, нашла у себя на ноге небольшой бугорок на голени и серьёзно решила, что смертельно больна, что жить ей осталось два понедельника. Ложась спать, представляла в красках, как будет Она с ним счастлива, а потом не страшно и умереть. Фантазия была столь живой, слёзы катились от радости. «Но когда это случится, ой как жаль будет умирать, - шептал голос». Она представляла, как Он принесёт ей цветы и будет плакать на её могиле. Она ведь не знала тогда, что её постигнет самое страшное - пережить его. Но это будет потом, когда у них уже родятся внуки. Она боится приоткрыть эту крышечку, под которую затолкала и утрамбовала свои воспоминания. Они лежат там – на самом дне колодца. Стоит только выпустить этих монстров. Вот и сегодня Она потеряла бдительность, это случилось, и всё внутри сжалось, скорчилось. Она и раньше догадывалась, что эта боль другая - не похожая на физическую, даже если ты без кожи. И тогда Она заперла её. Совсем иначе болит, слова не передают. Слова похожи на костыли, они никогда не станут ногами. То, что идёт из души трудно выразить через речь. Превратить чувства в слова дано только гениям. Вот если бы люди могли общаться без слов, они были бы на много понятливее, они были бы чуткими.

А ещё через несколько недель к ним в дом пришли его родители, чтобы сосватать её. Две мамы и два папы сидели с ними за одним столом, исподтишка изучая друг друга. Сватовство прошло на ура. Когда стали назначать день свадьбы, его мать вдруг сказала: «Может, до лета подождём, тогда Борис со Светланой могут приехать». Его брат с женой жили в Ахтубинске и не могли быть на свадьбе в январе. Он смутился, смешался, вопросительно взглянул на неё.

- Причём тут Борис со Светланой? Сейчас! Будем жениться сейчас!

Точно! Девушка созрела.

Вопрос отпал. Мать удивлённо уставилась на будущую невестку. «Это же не прилично! - сказал её взгляд, - девушка должна быть скромной». А Она и сама испугалась своего выпада, не понимая, как вышла из неё та – другая, настоящая. Неловкость повисла в воздухе… как бомба замедленного действия, но ситуацию разрядил отец. Её отец был хорошим руководителем, умел вОвремя разрядить обстановку, погасить конфликт.

- Если не секрет, сколько вы получаете? - обратился он к матери жениха.

- Нормально получаем, я сорок пять, отец пятьдесят пять. Нам хватает, есть машина и огород, всё, как у людей.

- Как же вы живёте? – воцарилось неловкое молчание, - пока дочь учится, мы будем давать детям по сто пятьдесят рублей в месяц.

- Не надо! Я сам обеспечу свою жену!

И-и-и, как начал обеспечивать, - голос за кадром. Чтобы достойно обеспечить семью, нужно было стать её отцом.

Его мать победоносно посмотрела на собеседника, достойный ответ сына явно, пришёлся ей по душе.

- Как знаете… сами, так сами, - пожал плечами отец.

 

Много позже, когда Она пришла в их семью и за завтраком зачерпнула сметану столовой ложкой, свекровь раздражённо сказала: «У нас сметану ложками не едят».

«А у нас едят, - последовал ответ».

Её отец занимал высокий пост, он всего добился сам. Приехал в Сибирь служить, остался, получил образование, привёз с Украины жену. Свой статус он заработал благодаря уму и честности, в те времена честность была ещё в почёте. Руководство ценило отца, а подчинённые искренне любили его, потому что чувствовали заботу и участие. Первый ребёнок у них с женой родился зимой, и это была Она.

На том и порешили. Когда гости ушли, отец посадил её себе на колени и внимательно посмотрел в глаза:

- Доченька, не выходи за него, он сделает тебя несчастной.

- Папочка, ну что ты? Ты ничего не понял? Если тебе не понравилось, что у него нет высшего образования, так он его получит! Я всё для этого сделаю.

Отец отпустил её.

- Не в том дело.

- А что же тогда, что?!

- У него отец – охранник, а мать… мать очень хитрая женщина.

Чтобы их понять, её отцу достаточно было одного часа, а ей на это потребовалась целая жизнь. Смешно? Поистине, любовь ослепляет. А когда она тотальна…

- Папочка, но я так люблю его, - взмолилась Она.

Отец долго молчал. Мать привычно гремела на кухне посудой.

- А я люблю тебя, - пауза, - поэтому мы с мамой даём тебе наше благословение.

Отец так грустно смотрел на неё, как будто она собралась не замуж, а в монастырь. После той свадьбы он прожил всего восемь лет, инфаркт.

Когда мужу исполнилось пятьдесят пять, он сказал: «Знаешь, я теперь старше твоего папы». Он уважал тестя, считал его мудрым и добрым. Его собственный отец пережил своего свата на целую жизнь. Он пережил и своего сына, и свою жену. Правда вот, умирал в полном безумии, но тело старика до последнего момента оставалось крепким, не смотря на голодное детство и тяжёлую юность. В девяносто три года, он сломал шейку бедра, которая так и не срослась. Из-за долгого лежания у свёкра случился отёк лёгких. Если бы не этот перелом, один Бог знает, сколько бы он ещё мучил её своим безумием. В родительской семье свёкор был тринадцатым ребёнком, закончил семь классов «церковно-приходской школы» и служил в воинской части в чине прапорщика. Образования не хватило, чтобы сделать военную карьеру. Человеком он был незадачливым, зато хорошо исполнял приказы руководства, а дома наоборот, держал себя, как начальник. Свою жажду власти, если таковая имеется, люди утоляет либо в семье, либо на службе. Жена его быстро приноровилась к своей половинке, легко стала его шеей. Эта женщина искусно демонстрировала приверженность традициям и деликатное общение. По сути, она манипулировала мужем всю жизнь, сумела стать его головой и руками, при том, что делала это так, что тот не сомневался в своей значимости. О, слава мудрым женщинам! Её можно было бы назвать умницей, если бы не одно «но». Не любила она своего мужа, никогда не любила. Поэтому и могла так виртуозно играть свою роль, но игра эта была лишена всякого смысла. И Она понимала это сейчас, глядя с высоты прожитого опыта, но тогда – в начале, фигуры были только расставлены на чёрно-белой доске. Такие новенькие, блестящие они и не догадывались, какое сражение им предстоит, чем придётся жертвовать и ради чего. Сражение длиною в жизнь. И зачем было лицедействовать, если итог – фатальность? Наверное, чтобы не просела родовая пирамида – преемственность поколений. Питри – предки. Они уходят на Питри-Локу, которая совсем близко к Земле, древние славяне называли это место священным Ирием. На Питри-Локе много уровней. С верхних уровней на нас - живущих проливаются благословения в виде талантов и вдохновения, а снизу крадутся проклятия и порчи от предков, которые творили зло. В Ведах говорится, что помимо людей на Питри-Локу возвращаются птицы и змеи. В советские времена Марк Бернес исполнял песню о журавлях. «Мне кажется порою, что солдаты, с кровавых не пришедшие полей, не в землю нашу полегли когда-то, а превратились в белых журавлей».

 

И вот, игра началась.

Она до сих пор не понимает, чем для неё обернулась эта игра благословением или проклятьем, но точно знает, если снова расставить фигуры, всё повториться в точности. Это, как испорченная программа, сколько не нажимай «Begin», прокручивается одно и то же кино, и даже сейчас, когда знаешь итог, знаешь ошибки и последствия, всё равно нажимаешь «Begin». Выходит, эта игра ничему её не научила? Говорят, любовь длится три года, но её любовь отчего-то зациклилась. Она продолжается и теперь, когда его пятый год нет рядом, и умрёт вместе с ней самой. Господи, как же это было нелепо. Они из разных социальных слоёв, разные сами, разные вкусы, взгляды, с самого начала между ними простиралась бездна. Сначала она думала, что это его мать приворожила её. Но потом – после его смерти, когда Она стала изучать астрологию, Она нашла ту единственную синастрию, на которой они прожили всю жизнь, как один день. Она думала, что обязательно расскажет ему об этом потом, когда они встретятся, но Он ответил, что эта синастрия называется «Любовь». Он приснился ей, чтобы об этом сказать. Но тогда, для чего нужна астрология, если всё предопределено. Может, для того чтобы мы с этим согласились? Ведь жить осознанно легче, правда?

 

Он сразу познакомил её со своими друзьями – бывшими одноклассниками, те были уже семейными с детьми. Они казались практичнее, мудрее и хитрее, наверное, считали её наивной дурочкой, ведь тогда Она ещё не стала собой. Поначалу Она страшно ревновала его, считая очень красивым. Его мать говорила, что в её сыне нет красоты, но есть симпатия. Она просто не знала слова «харозма», она была слишком правильной для таких слов. Свекрови обязательно нужно было увидеть, потрогать и непременно оценить, без оценок жить не получалось. Ох уж эта привычка учительницы - ставить всем и всему оценки. Трудно было даже представить, как эта женщина ощущала то, что витает в воздухе. Свекровь снисходительно и методично учила свою невестку вежливости, говорила: «Злишься» – плохое слово, нужно говорить «расстраиваешься». Свекровь любила, когда семья собиралась в столовой за ужином, и чтобы непременно разливать суп фарфоровым половником, их кухня для таких сборищ оказалась маленькой. Супы она варила жирные, там плавали куски сала. Пироги жарила на сковороде, в них тоже было много жира. А запасы, как же она любила делать запасы. Мука, сахар, лук стояли в мешках в квартире, зато как здорово, когда в буфете заканчивался сахар, а в прихожей у тебя ещё целый мешок. И этот мешок согревает душу лучше всякого тулупа, греет и зимой, и летом.

Но была другая сторона бытия. Он научил её любить рок. В их комнате стояла первоклассная акустическая аппаратура. Вечерами, прижавшись друг к другу, они слушали «Beatles», «Pink Floyd», «Deep Purple», Donny Summer, Boney M. Они любили вдвоём ездить на протоку, разжечь костёр и слушать музыку. С наступлением вечера, звуки гулким эхом отражались от деревьев, синеющих в свете красного заката и от реки. Над зеркальной водой стоял прозрачный туман, и они, как заворожённые ждали, когда на небе появится первая звезда. Она до сих пор помнит шторы в их комнате, полотняные зелёные с белыми орнаментами. Господи, как же Она любила эти шторы, их освещала настольная лампа, потому что они не выключали свет по ночам. В этот орнамент её взгляд упирался каждое утро, когда они просыпались. Эти шторы отделяли их двоих от остального мира, когда измождённые, они наконец, засыпали. Недавно Она увидела похожий рисунок на обоях в строительном магазине, и остальной день вдруг исчез из её жизни, его будто ластиком стёрли. Он слился с прошлым, Она утонула в нём.

Через девять месяцев у них родилась дочь. Ребёнок практически не спал. Бывало, они баюкали девочку до пяти утра, пока его мать не забирала внучку в свою комнату. И не удивительно, ведь прежде чем уйти в декретный отпуск, Она умудрилась начертить двенадцать листов двадцать четвёртого формата, сдать государственный экзамен, защититься, выйти на работу и с огромным животом проработать три месяца. Вообще, всё это время с момента замужества можно было бы описать одним словом: «Поскакали!!!!».

Муж редко бывал дома, Он поступил в институт, днём работал, а вечерами учился. Последние месяцы беременности Она проводила с его матерью. Та, приходя с работы, и не думала выходить из роли, плавно перенося обучающий процесс с первоклассников на свою невестку. Как говорить, как готовить, как экономить. Тему экономии свекровь преподавала регулярно. Например, мыло нужно покупать сухое, чтобы оно дольше мылилось, молоко брать непременно в бутылках. Это выгоднее, чем в пакетах, потому что пустую бутылку можно сдать и сэкономить одну копейку. Полиэтиленовые коробки свекровь не выбрасывала, а использовала для хранения сыпучих продуктов. И вся эта всячина надёжно защищала их спокойствие от разных непредвиденных случаев. Когда молодые переехали в собственную комнату, его мать искренне удивлялась невестке: «Как так?! Перед тем, как стряпать, она бежит в магазин за мукой». Сначала его родители настаивали, чтобы молодожёны поселились у них, а через несколько месяцев после рождения ребёнка, предложили своим детям снять квартиру. Но позже им всё же, пришлось разменять жильё, чтобы отделить молодых. То была их собственная комната в квартире на первом этаже на трёх хозяев, где в кухне под потолком бегали полчища тараканов, и соседи за стенкой самозабвенно гуляли до трёх ночи, а потом ещё час скрипели кроватью. Их кровать стояла аккурат, через стену, где молодые поставили детскую кроватку. Комната оказалась столь мала, что иначе расставить мебель не получилось. Новые хоромы напоминали вагончик, по одной стене которого поместились шифоньер и письменный стол, а по другой - диван и детская кроватка. Третья сторона – не в счёт, там располагалось окно, а четвёртую, чуть ли, не до самого потолка, съел грибок. Его так и не удалось вывести. Зато это их собственная комната, только их и ничья больше. Теперь можно начинать зарабатывать жильё самостоятельно. На предприятии мужа, условием постановки в очередь на жильё, являлось владение хоть какой-то, самой маленькой, недвижимостью. Но это гораздо лучше, чем покупать жильё самим, как сейчас. Тогда молодые семьи могли с чего-то начать. По окончании института, выпускников обеспечивали работой, а проработав три – пять лет, молодые специалисты получали жильё, если к тому времени им довелось обзавестись семьёй.

 

Вот родит Лида, тогда эти гулянки быстро прекратятся, - шептала Она мужу, когда скрип за стеной стихал и плавно переходил в свистящий храп.

У соседки Она наблюдала большой округлый живот. Как-то утром стоя на общей кухне у плиты, спросила:

- Вам когда срок поставили?

- Какой срок, - насторожилась Лида.

- Рожать… Когда рожать собираетесь?

Пауза.

- Я не беременная…

Длинная-длинная пауза.

 

- Ну ты, как всегда, язык – твой враг, - усмехнулся Он вечером, - как теперь оправдываться будешь?

- Да кто ж мог подумать?!

- Да-а-а, повар в детском садике – это тебе не баран чихал. А я думаю, как это она своему Вите такие котлеты стряпает?

- Какие такие?

- Как моя ладонь, да ещё через день.

- Тебе что мои котлеты не нравятся? – насупилась Она. Ведь старалась изо всех сил.

- Да нравятся, нравятся. Только маленькие они… и быстро кончаются.

- Ну и женился бы на своей Лиде! Котлеты видите ли, ему маленькие.

Она направилась в ванную… и озадаченно остановилась в дверях, через несколько минут Он услышал истерический смех, подбежал. Они стояли с широко раскрытыми глазами. На змеевике в ванной висели огромные Лидины панталоны салатового цвета, а сверху на этих панталонах по- хозяйски громоздился мужской кирзовый сапог. Витя словно хотел сказать: «Цэ мое! И чтобы ни-ни!!».

Он обнял жену, поцеловал.

- Ничего, скоро нам с тобой дадут отдельную квартиру.

- Вот тогда и будем котлеты на своей плите жарить, - Она примирительно прижалась к его плечу.

- Большие?

- Большие.

 

Потом они переезжали ещё четыре раза, отвоёвывая у жизни новое пространство, они и сами расширялись… в смысле опыта. Институт Он так и не закончил. Из-за этого не стал руководителем, хотя, мог. Он обладал редким качеством - чувствовать людей и понимать их мотивы. В его лице в мир пришла зрелая светлая душа. А Она постоянно училась, не переставая удивляться этому миру. Она бесстрашно пробовала его на вкус, её увлечениям не было конца. Это, наверное, можно назвать жадностью до жизни. И в этом меж ними огромная разница. Он смотрел на мир устало, словно познал горькую истину - все сюжеты здесь об одном и том же, лишь в разных вариациях. Она же восторженно открывала для себя всё новые грани бытия. Эзотерика, мистика, древние тексты, ведические знания, то, как всё здесь устроено живо интересовало её. По сути, Она вела двойную жизнь, одна её часть обитала на земле, а другая летала в иных мирах. Она упорно искала корень, перебирая и гуляя по конфессиям, уходила, когда ей это наскучивало и снова продолжала искать. Он не поспевал за ней. Он чувствовал, что Она не вся его, что есть другая её часть, которая ему не принадлежит. И никогда не будет. Она не часто видела радость на его лице. Как Он по-настоящему радуется, Она увидела лишь, когда они отдыхали на море. Их коморка оставляла желать лучшего, но это была настоящая свобода… и море. Первый раз через двадцать два года после их свадьбы, когда дети уже выросли, они улетели в Крым. Вот тогда Она видела его по-настоящему счастливым. Он плескался в воде, как ребёнок, а Она запретила себе замечать его пьянство, Она пила вместе с ним. И оказалось, что это не так страшно, они не спились! Наверное, море всё растворило. Они вернулись загорелыми, похудевшими от долгих прогулок и бесконечно счастливыми. Хотя было бы ещё лучше, если бы Она всецело принадлежала ему в то лето. За эти двадцать дней отпуска Она успела «проглотить» около десятка книг. «Ты сюда читать приехала? Я со счёта сбился, – сказал Он в сердцах, открывая банку пива, - тебе налить?» Она уступила, отложила журнал и лениво потянулась к бокалу. Она быстро пьянела и быстро засыпала. А Он выходил во двор поболтать с соседями. Он любил людей, ему нужен был социум. На его поминках его коллеги рассказали ей о совершенно другом человеке, которого Она не знала. И это не потому что, о мёртвых только хорошее или ничего. Она чувствовала, что эти люди говорили искренне и с живым сожалением. Женщины рассказывали, что он всегда звал её девочкой. Он говорил: «Мои девочки», имея в виду её и двух дочек. Он приносил из столовой шоколадки, и их всегда было три. «А ты?- спрашивала она по привычке». «Я не хочу, - был ответ». Не в настроении, Она могла съязвить: «Ну конечно, для настоящих мужчин есть что-то покрепче», но никогда «спасибо». Удивительно, что такие мелочи Она не могла оценить по достоинству, Она их просто не замечала. Не могла оценить, когда Он надевал ей на ноги шерстяные носки, если в кухне открыто окно, когда варил клюквенный морс, если Она простужалась. Это выглядело цинично, но ему нравилось, когда Она болела. Тогда Он мог чувствовать себя нужным.

В социуме Он быстро выгорел, по злой иронии, как и его отцу, ему не удалось вырасти в статусе из-за недостатка образования. Потенциалы остались не раскрытыми, и Он пил. Стыдно, в России пьянство всегда считали национальной чертой. Все её культурные ценности – литература, история, кинематограф кричат об этом пороке. Но ведь это страшно, когда люди не удовлетворены жизнью, и не важно, какой её стороной. Это значит, что общество обречено. Когда человек молод и не столкнулся с системой, он полон надежд, сил, желаний. Но чем более система его обуславливает, тем более он понимает, что не свободен. Редко кому удаётся вырваться из её лап и подняться над ней, хотя, это бывает с нами каждую ночь. Он рассказывал ей свои сны, а Она ему.

 

Дети. У них были дети, рождённые от любви. Две девочки - звёздочки. И они получились такие же разные, как их родители. Одна была похожа на него, а другая – на неё. Как-то семьёй они отдыхали на озере, девчонки тогда уже повзрослели, оформились. Она с дочерьми пошла купаться, а Он наблюдал с берега. «У тебя самая красивая фигура, - восхищённо шепнул Он ей на ухо, когда они вернулись». Да, ей хотелось быть красивой. Она думала, что делает это для себя. Ничего подобного! Когда его не стало, её не волновало, сколько Она весит и какая у неё причёска. Ей почему-то расхотелось наряжаться и нравиться. Казалось, что жизнь кончилась. Жизнь разделилась на «до» и «после». И тогда Она вспомнила фразу своей матери, которую они перевезли к себе, когда та состарилась. Они обустроили бабушке отдельную комнату, поставили большой телевизор, купили новый диван. Они очень старались. «Хорошо тебе, мама? – спросила Она». Та молчала, а дочь удивлённо смотрела на неё, настойчиво ожидая ответа. «Хорошо мне было с папой, - тихо сказала мать». А папы к тому моменту не было уже двадцать два года. К маме сватались после смерти отца, её считали красивой женщиной. И эта женщина сделала свой выбор – завела собаку. Всякое случалось у отца с матерью, но их совместную жизнь можно уместить в одно слово – искренность. В отношениях родителей Она не могла припомнить фальши. Когда внуки выросли, мать быстро угасла, перестала чувствовать вкус к жизни.

 

Так случилось, что Она выхаживала их всех: маму, мужа, потом одного за другим его родителей. Все они умерли в их с мужем квартире, и Она видела их последний выдох. Эти десять лет периода Сатурна сделали её другим человеком. Это время можно описать, как борьбу, которая повторялась из раза в раз и заканчивалась похоронным шествием. Почему повторялась? Наверное, чтобы смирить её, научить сострадать, стать милосердной. Теперь Она по-другому относится к смерти – думает о ней без страха, как о великом таинстве. А жизнь? Что тогда жизнь? Дорога. Дорогу осилит идущий, главное, не останавливаться. После его смерти Она уже не отвлекается на быт, и ей ни что не мешает постигать этот мир. Но только сейчас Она понимает, что само постижение имело смысл, когда Он был рядом. Все её увлечения, достижения, радости, горести случились благодаря ему. Она стоит на нём, как на ступеньке. Если бы не было его, Она не написала бы ни одной книги. Чтобы их написать, нужно наполниться. Без него это было бы невозможно. Все наши творческие проекты, и дети в том числе – результат двоих. Женщина – лоно, мужчина – семя. Плод рождается и созревает только, когда есть двое. Творение родиться в единстве. Наш человек привык разделять, мы живём в дуальности, зреем в ней. И Хаос является средой. Но на самом деле никакого хаоса нет. Здесь так устроено, что мы последовательно перерабатываем этот хаос, чтобы созреть - прийти к единству и понять, что только благодаря ему всё здесь продолжается.

На её День Рождения, последний День рождения, когда Он был ещё жив, за столом собрались гости. Муж передвигался с трудом. Он надел сшитый ею, выходной вельветовый халат, вышел к столу. Он не мог сидеть долго, не было сил. Разлив шампанское, сказал: «Давайте поднимем бокалы за мою жену, - замолчал, задумавшись о чём-то, воцарилась тишина, - я всегда хотел стать, как Она… не смог». Так коротко и странно прозвучал этот тост. Это был итог их жизни, признание. И для неё оно дорогого стоит. Но сейчас Она понимает, что без него Она никогда не стала бы тем, кем стала. Это был не лёгкий опыт, но чем труднее достаётся, тем дороже мы его ценим.

Какое послание Она передаст своим потомкам? Что они должны выполнить такого, что не получилось у неё, не смотря на бесконечное множество книг, которые прочитала? Она не научилась пониманию. Тот из двоих, кто обладает редким даром понимания, всегда жертва. А второй вырастает благодаря этой жертве, встав на своего партнёра, как на ступеньку.

 

P.S.

Учитесь пониманию, прежде, чем уйдут ваши близкие.