Галька

На разноцветные камни накатываются волны прибоя. Они кажутся белыми из-за пены, но на самом деле вода очень прозрачная. Когда мы с Ромой прошлым летом катались на «Ракете», я смотрела вниз с борта катера, пока не закружилась голова. Дно было видно, даже когда домики Листвянки стали похожи на фигурное печенье, а потом превратились в одну цветную ленту.

 

Шагая по гальке, обязательно нужно наступать мягко, с пятки — деда говорит, что так сложнее подвернуть ногу, а ба расстроится, если это случится. Под подошвами вкусно похрустывает. Подмывает разуться, но полдень слишком горяч. Камешки в ладонях поблёскивают слюдяными гранями, только глянцево-чёрные не любят переливаться. Компанию пополняет полосатый серо-красный, ребристый синий, с птичьими крыльями — только размером меньше мизинчика... Последним в карман отправляется изображённый природой бабр. Главное — брать сухие.

— А это белочка? — Дед перебирает мою коллекцию и интересуется собранным.

— Да нет же, хвост не пушистый, — фыркает ба. — Хотя...

 

Они шутливо препираются, пока мы возвращаемся с дикого берега в поселение. Байкал любит творцов и творит сам, это знает каждый. Наверное, поэтому от ограждения нас окликает уличный художник:

— Принцесса не хочет портрет?

 

Принцесса — это мне. Чужим взрослым все дети кажутся милыми, а я охотнее откликаюсь на бесёнка и у дедушки за внука. Мотаю головой. Не хочет! Ба другого мнения, поэтому три минуты спустя косы переплетены во что-то нелохматое, а лицо умыто свежей минералкой. Пузырьки в носу — щекотно!

 

Мужчина с мольбертом носит необычную причёску и я спрашиваю, почему у него длинный хвост. Дед издаёт сдавленный смешок, но кажется довольным. Ба толкает его в бок. Бессовестно верчусь. Художник улыбается, рассказывая, что его прапрадеда ведьма по обиде заколдовала в че́рнеть, а тот потом искал ей оброненный чароитовый браслет. Завороженно замираю, слушая низкий голос, но убеждаю себя в том, что верить нельзя. Я взрослая, а это — сказка.

 

Так и не полюбила позировать. Годы спустя на фото в альбомах закаты, лес и Хамар-Дабан. Изредка — я сама. Той самой, волшебной галькой с Байкала теперь щёлкают стихи моей подруги Ласточки, а легенды Озера больше не вызывают снисходительной улыбки. Они живут рядом. Чёрно-белый набросок вмещает в себя слишком много света и счастья. Человек ли его рисовал?