ретиво́е

«...Почему так сердце бьётся?

Кто сейчас с тобою рядом?

Если круг луны замкнётся,

все мечты под этим взглядом

умирают, все раздумья,

и уже пугаться поздно —

в ярком свете полнолунья

гаснут маленькие звёзды...»

Переярком взъерошенным

по росистому лугу, по мелководью —

безъязыкая злоба,

оскалив клыки,

далеко уводит

вязким берегом.

Обережней бы — да никак.

Скорый бег,

только мысли медленны,

медным клювом чекана стучат в висках.

Зыбким зеркалом хмуро зыркает око омута.

Безголосое эхо увязло в тумане,

молчит,

нетронуто

щедрым утром прощального разнотравья.

Осыпается пеплом сгоревшее в ночь между сном и навью.

Заблудившимся в чаще горящего сухостоя

и кричать «ау!»,

и пощады просить —

пустое.

Отыскать бы тропинку туда, где дышать легко,

где лакает пролитое в озеро лунное молоко

звёздноглазый волчонок,

двуликий тотемный брат.

Сможешь, зверь,

горечь,

гнев,

маету забрать?

Ей оставь тишину, акварельно размытую тёплым грибным дождём,

проржавевшую цепь,

что повисла, безъякорно звякая,

и уйди до поры —

безнадёжно-безверен, непобеждён.

Только спрячешься,

станет — что глина мягкая.

Холодно...

холодно...

будет потом теплее.

Взрослеет.