Катарсис
Надменным шагом наступая
Пресёк безбожник по’ртал храма.
Бесстрастным взглядом тот обвёл
Обитель Бога и пошёл…
Вокруг всё золотом блестит,
Убранство яркостью слепит;
Ухмылка исказило вдруг лицо,
Антихрист вкруг икон побрел…
Всё вызывало жуткое злорадство,
Он затевал творить здесь святотатства,
И стал в гляделки с ликами играть,
Но в то же время будто бы искать,
Изобличая слабость ума склада,
Того, чего в душе его в моменты не хватало:
То ль силы, то ль надежды, веры;
Кто мог развеять те потаенные сомненья?
Но сам себе он говорил:
«Я выше этого, от предрассудков я умерил пыл!»
В такой забаве тот нашёл отраду
И в голове твердил свою браваду
Все склабился и усмехался глядя в лик святых;
В то время, богохульских дел не зрев,
Служители ходили, свечи заменяли,
Шептали, с трепетом держа скрижали;
Молитвы лились благовейною рекой,
Пронизывая церковный свод собой;
Глумливо прыгая, пришёл незваный гость
К иконе, на коей запечатлён Господь,
И встал тот с ним на визави,
И смотрит пристально, наверно вопрошая изнутри;
А лик Всевышнего с печалью на него взирал,
Жалел пришедшего? Да кто бы знал!
Но богохульник взор тот увидав
Как-будто бы пришёл в экстаз!
Смеяться стал как прокаженный,
Руками двигал умалишённый,
Всё фиги тыкал и плясал!
То буйство вызвала печаль:
Он как ребёнок вызов бросил
Родителю, которого не слушал и порочил;
Но то был гной из глубочайшей раны:
Испил тяжелой жизненной отравы,
Не справился с крестом что тяготил его,
Поддался бесовским наказам и потом…
Что есть: он слаб, и болью он снедаем,
Он обижается! Так что ж, пускай
Его молитва извращенна,
Но требует снисхождение сейчас!
Сквозь демонический порыв
Антихрист прокричал «Явись!»
Вдруг купол храма заполняет свет:
Свет то ли солнца, то ли нет,
Но свет уводит за собою,
И разум унёсся вслед душою;
Рука дрожаще тянется туда
Куда не ступит его грешная нога,
Зеницы выжигал тот свет,
И жаром веет божественный портрет;
Он выгнул спину и голову тот обхватил руками,
А голоса пришествие знаменовали!
И слышится чарующая песнь арф и лир
И звон - сначала тихий лейтмотив,
Потом взорвался превратившись в сонм:
Гром колокола и литавр гром!
Казалось что вокруг всё полыхало;
И стены пламя языками изъедало,
Объяло красным стены и окно,
И будто тлело полотно…
Затем средь света алого завис
Ещё не четкий, но пугающий абрис;
Мгновение - преобразился силуэт,
Тем самым поделил тот тень и свет!
Хор разразился высшею октавой;
Удары громче, пламя обжигало жаром:
То было кульминацией неясной драмы
И приступ бесконечной горечи-печали!
Но откровение его
Не может передать ничто!
Венок терновый пробудил сознанье,
А пламя пожра’ло тело в наказанье,
И растворился в песни бытия…
***
Лежавшего беднягу по’дняли перекрестив,
И вынесли на паперть прочь из храма;
Катарсис испытал глумливый антихрист
В агонии принял блаженность покаянья!
