Кровавый Адуляр

Зияющая Феба пучками света путь укажет этому бродяге.

Его костюм в пол, отблеском дает понять, что за личиной.

Рычание ночей питает его волю, начало дав атаке

На монохромное кладбище, что есть почивальня Лича.

 

Разумности нет в закромах, ведь движем зверским зовом.

Вкус крови трусам не понять, язык желает плоти.

Мгновенности рывок, им впредь овладевает голод.

Стал дальше от себя, будучи воином под сестрою солнца.

 

Отринув прочь весь спектр чувств и боль стандарта,

Он излечил недуг, что тешил горем его клетки.

Стал диким упырем, весь дух отдав ради иного старта.

Но нет, он не уверен в этой новой ветке.

Я сын, подобно вам, отца и матери своей, под стать канонам.

С тяжелым детством - изнурительный отрочества процесс.

Придя в лета, по вашему - не стар, но и не молод

Я выбрался из города родного в мегаполис.

 

Дни шли, я с ними параллельно по извилистым дорогам,

Вбирал в свою персону пласты новых знаний.

Да, был одинок, но не скажу, что было плохо.

Как минимум, до дня, когда здоровье пало навзничь.

 

Харкая в пол кусками органов своих, внимал тревоге.

Я чувствовал - жнец медленно срезает с меня кожу.

Однажды ночью я погиб, меня нет больше...

Фальшивая кончина - явился по мне некто "Коршун".

 

Напев тирады о иной общине серпа неба, незнакомец

Возвысился над моей тушей, мором стертой.

Он обнажил зубища и в шею мне вонзил клыки.

Лицо его внушало страх - струи кровавые, холодный облик.

 

Метаморфоза длилась сутки. Меня покинула болезнь.

Воззвал к рассудку - понял, что память спутана теперь.

Ища в бруске песка свой голос тела, прозрение накрыло.

Во мне от человека лишь пылинки ныне, я - вампир.

Года племен. Орава верующих в некого Сета

Стремглав пыталась обуздать писания его.

Однажды земли их настиг кусок Луны, то было в полночь.

Главарь фривольной секты дал указ - берем.

 

Сто дней и сто ночей над лунным камнем бились,

Дабы создать описанный богами эликсир бессмертия.

И вот очередная склянка вышла со столов - случилось.

На пробы вызван был никто иной, как "поднебесный вор".

 

Глотнув отвар, его лицо скривилось - жуткая картина.

Все тело венами в миг обросло.

Пророчили, как остальным подопытным, типичную кончину.

Но в этот раз их ожидал иной исход.

 

Смирившись, племени алхимики покинули свой дом.

"Крылатого" оставили гнить прямо подле стойки опытов.

Чрез день, услышав лишь знакомый вздох, все поняли -

Озлобившись, по души их вернулся с того света он.

 

И ихором насытившись предательским, мерзавец начал ход вперед.

Ступнями топча трупы, путь избрал на материк,

Где в планах - утолить вампирский аппетит.

За ним светило звездных рек следит, шепча о том, что пиршество грядет.

Пространство разорвано в клочья, подобен зверью зон скалистых.

Озоновый лоскут плаща сокроет мои кости острые.

Взгляд узкий, все лица походят на месиво пикселей, трансфер смолистый.

Я ведаю в них лишь питание моего голода, что только рос.

 

Энергия бьется безмерно адреналиновым гейзером.

Капилляры пульсируют, легкие словно древнейших созданий - дышу полной грудью.

Лишил стольких судеб в периоды полных дикости действий. Внимаю, что я безумец.

Но помню, как драл их в ошметки, вкушая их сок тела под лунным куполом.

 

Дальше шли новые чувства, я стал слышать голоса жертв своих.

Возможно, мне жаль, что был тем судьей смерти каждого встречного.

Без формы и смысла мой мозг настигают каскады воспоминаний.

Слои этих дум собираются в пазл абстракций бесцветный, безликий, отныне бескрайний.

 

Массивы потоков разбитой структуры слепились в идею фикс.

Отец моего отца сказкою мне давал знаки - уверен.

Решение моей проблемы возможно сродни примитивам.

Но голоса в голове дали понять, что надо того клеймившего меня убить.

На убыль человечность - хвала ничейным пьесам.

Не спят хрустальные глаза, им чужда видеть сны.

Распятые мечты хранят в себе мотивы мессы.

Бессонница и апатичности предел по мне скорбит.

Анорексия - я утратил вид бомонда, ибо отказался от еды.

Борьба с нутром и каждодневные уколы, хочу все изменить.

В один момент ко мне пришел план - найти того,

Кто подарил мне эту участь, уничтожить твари архетип.

 

С того дня мои думы заняты были лишь этим.

Искал причины, следствия, историю общины изучал.

Зацепки рушились о сказы, записи газет.

Но я нашел, где мог бы обитать этот сошедший с книги Граф.

 

Минуя пустыри, озера, человейники, я близился к нему.

Так долго движем был идеей, что той дороги время замечать не стал.

Моя цель - некий замок Фороборос в стенах Фульт.

Зловещая долина, мне дед о ней рассказывал, там сплошью мрак.

За век до перестройки человеческих сердец был он -

Ваятель мыслей, златорукий древний плотник.

Главою поселения стал еще в малом возрасте, подобно отче

Сплотил всех волею своей, открыв души замочек.

 

То место, что огорожено от мира, тогда Фульт был иным,

Не принимало выбор сельских граждан, Генри не похож на папу.

Со временем деревня приняла вид элитарных мест.

Но сыпались угрозы главному лицу, мол, не достоин лавров.

 

Попытки уничтожить Генри дали пищу для злобы ростка.

Не потерять дабы свою детину - обратился к оккультизму.

Поданных верхов этих окраин выбрав в жертву, стал

Элитой - управляющим всего, что в стенах, каждой жизни.

 

Земель раздвинул грани, захватив соседей, увеличил Фульт.

На месте деревушки, где жил будучи чадом, сотворил свой замок.

Хвала и уважение ему неслись с, до боли полюбивших его, рук.

Тот апогей деяний Генри пришельцем вдруг был срублен за ночь.

Балл. Трепет торжества. Полны бокалы. Флер распутности.

Зал. Свет свечей. Рассказы о былом могуществе.

Романтика речей. Безе хруст. Топот каблуков. Страсть люда.

Злата аффинаж. Великодушие. Смех и пир сладчайшим блюдом.

 

Час пробил. Ночь. Шум ветра. Блик луны. Усталость.

Прощание. Все сказано. Осталось несколько друзей.

Стух древа. Кажется, жуть чувствуется малость.

Глас режет перепонки. В окнах чудится нам зверь.

 

Хруст мерзкий. Пепел багровеет. Кровь стынет.

Тело сверху выпало. Не дышит. Шаг за шагом слышим.

Демон, то ли монстр вышел с тени крыши. В бегство

Бросились все, кто сумел от ступора освободиться.

 

Огрызки плоти липнут к стенам - грохот ужаса.

Кровавый дождь окинул замок в этот поздний час.

Нутром наружу втоптаны в свои останки все, кто жизнь вкушал.

На трупной кучи восседает, голодом моримый, вамп.

Флешбеки дали оступиться, мне нужно сделать перевал.

Все мышцы скованны, давно я плазмы красной не вкушал.

Ведения влекут струну забвения - кино, где раньше обитал.

Ментально выбит в толщи детства, физически все так же слаб.

 

Листы тех дней бегут перед глазами, терзают смутные сомнения.

В глазах своих уверенность, что болен был тогда и бог явил "свое лечение".

Но есть ли что-либо сакральное, неведомое? - так наивно.

Вампиры - то, о чем рассказывал мой дед Валенто, кто он был?

 

До трех десятков лет его влекло лишь в бары, танцем девушек ласкать.

После ухода моих предков к другой вере - стал их проклинать.

Но не меня, любовь его ко мне была бесспорно нечто диким.

Мы иногда по вечерам ходили, он звал меня в секту без криков.

 

Не придавал значения, но видел - его вид камня тупел.

Зрачки под грез лавиной слепли, зубы сточены ножом.

Одежды вкус сменился сильно, по ощущениям - впал в тлен.

Все ночи он сидел под лампой, другом было лишь перо.

 

Будучи малым, я вкушал его безумие с лихвой.

Меня дурманил его шарм. А голос сочный. Багаж слов

Сводил в экстаз любой рассказ. Нетривиально подходил он

Ко всему, что знал, что мне хотел сказать...

 

-"Мы его теряем, док!"

В миг мир начал терять вид под истошный войс с небес.

Кристаллы вод сбились в колоса, устремившись прочь.

Законы физики кровят и ныне не желают быть здесь.

Двоичный код, то ли язычный бог перед очами. Весь

Лучезарный свет пропитан талью голубых огней.

Сосуды лопаются в моей черепной коробке.

Я слышу голоса, которые не помню, так отчетливо.

Сплетаются миры пред моим ликом в некий рокот.

Мотор колотит так, что звуки времени в дисторсии.

Дышу, как раньше, шепот хомосапиенса знаком моим ушам.

Стон стен тюрьмы разбил иллюзии, сон дурака сошел на спад.

Лишь силуэты, вокруг белые тени, запах трупной фермы.

Самосознание кочует с мира в мир поспешно.

Звон ярче прошлых криков неба - рев, я вижу больше.

Вокруг сияние стен и доктора мчат в такт суете возле меня .

Не верю! Это сон, мой бред, мой ад, моя галлюцинация...

Вдох - плоть дышит.

Детумесценция вампирского нутра. Обратно в кокон влившись,

Вижу, как тело приковали цепью к ложу медицинской ниши.

Бельмо с глазниц стекает по щекам, я постепенно начинаю слышать.

Во власти клерков Гиппократа - мой стан подобен мыши.

 

-"Профессор, кажется он очнулся, скорее!..."

 

Пульсация желудков сердца заставляет меня верить.

Диастола душевного проклятия, кардиограммы сети

Моих сосудов раскинулись на поле нервов. На верфи

Сломанных судов нашли фрегат, что предвещает смерть.

 

-"Коллеги, мы сделали все, что могли. Он определенно будет жить, но его состояние нестабильно. Можете пригласить завтра Генри, как..."

 

Мой сон сменялся бешенным приходом - у трупов своя биометрика.

В забвении лелеял чудо, хворь ушла, когда я уничтожил Коршуна.

Покинув матрицу меня кидало в жар, реальность смыла берега.

На зов хрипящий ко мне приходил багровый бог, опутанный дисторшеном.

 

-"Артур, сын мой... как же так... матушка не пережила это... видел твоего деда, он совсем с катушек слетел... я надеюсь, ты справишься... мы тебя очень любим... покушай обязательно"

 

Открыл глаза.

 

Хлопок эхом благим меня вывел в реальность.

Вокруг лишь теплые тона и запах сладкой мяты.

Я в койке пребываю, еще не бык, но и не хладный камень.

Смотря в окно я вижу лазурит на фоне солнечного пламени.

 

Осознаю.

 

Свет озаряет бережно палату, поймал на слух птиц пение - прекрасно.

Неужто это были бредни, что импульсом росли под коркой.

Тот день метаморфоз прекрасно помню, будто бы вчера, так ясно.

Тогда я помер, вроде бы, но что тогда? Я жив сейчас.

 

Голодный.

 

Да, и правду я перекусил бы. Но не кровью, нет.

На тумбе, что возле меня заметил тару: яблоки, безе и виноград.

Рядом стоит записка, "Генри, любящий отец" там адресант.

А на углу письма подвешен на цепи Кровавый адуляр.