Tomás de Iriarte. El erudito y el ratón. Томас де Ириарте. Энциклопедист и крыса.
Hay casos en que es necesaria la crítica severa
En el cuarto de un célebre erudito
se hospedaba un ratón, ¡ratón maldito!,
que no se alimentaba de otra cosa
que de roerle siempre verso y prosa.
Ni de un gatazo el vigilante celo
pudo llegarle al pelo,
ni extrañas invenciones
de varias e ingeniosas ratoneras,
o el rejalgar en dulces confecciones,
curar lograron su incesante anhelo
de registrar las doctas papeleras,
y acribillar las páginas enteras.
Quiso luego la trampa
que el perseguido autor diese a la estampa
sus obras de elocuencia y poesía;
y aquel bicho travieso,
si antes lo manuscrito le roía,
mucho mejor roía ya lo impreso.
«¡Qué desgracia la mía!
-el literato exclama-. Ya estoy harto
de escribir para gente roedora;
y por no verme en esto, desde ahora
papel blanco no más habrá en mi cuarto.
Yo haré que este desorden se corrija...»
Pero sí: la traidora sabandija,
tan hecha a malas mañas, igualmente
en el blanco papel hincaba el diente.
El autor, aburrido,
echa en la tinta dosis competente
de solimán molido.
Escribe (yo no sé si en prosa o verso);
devora, pues, el animal perverso,
y revienta, por fin... «¡Feliz receta!
-dijo entonces el crítico poeta-.
Quien tanto roe, mire no le escriba
con un poco de tinta corrosiva».
Bien hace quien su crítica modera;
pero usarla conviene más severa
contra censura injusta y ofensiva,
cuando no hablar con sincero denuedo
poca razón arguye, o mucho miedo.
Бывают случаи, когда строгая критика необходима.
В квартире известного энциклопедиста
Поселилась однажды проклятая крыса,
Что от всего воротила нос,
Кроме поэзии и прозы.
Ни кот, фанатичный, ревностный, хмурый,
Не смог оцарапать хоть шкуру;
Ни причудливые изобретения
Мышеловок хитроумных и разных,
Ни изысканнейшие угощения,
Что утолили б тоску мятежной натуры
В бумагокопании праздном
И страницежеваньи напрасном.
Захотел автор на хитрость пойти
И поскорее в печать снести
Красноречие свое и поэзию;
Но не в меру верткий хитрец
Стал потреблять с ещё большим усердием
Всё, что покинет печатный пресс.
- За что мне судьбы сие жестокосердие! -
- воскликнул писатель, - ах, как надоело
Писать мне лишь грызунам на съеденье;
Чтоб больше не видеть тот ужас, с сего же мгновенья
Не будет в жилище моём ничего, лишь бумага белая!
Пора прекратить мне этот бардак!..
Да только мохнатый тот вурдалак,
Что за порчу творений был ране в ответе,
Неписанное зубами пометил.
Автор, метавший молнии с грозами
В чернила насыпал, прокляв всё на свете
Порошка сулемы хорошую дозу.
Стал писать (что- мне не ведомо точно);
Сожрал два листа зверь порочный -
И сдох наконец... - Вот удачнный рецепт! -
- сказал тогда критику наш поэт,
- Кто так сильно грызёт, как бы не получил
Эпиграмму из сдобренных ядом чернил.
Прекрасна умеренная критика,
Но порою нужна и покруче политика,
Когда цензор кощунственный и нечестивый,
И откровенничать с ним - то дурной знак:
Будет скандал или попросту боязно.
