Наши птицы
наши птицы помнят друг друга,
даже если мы позабыли.
промелькнёт за окном вдруг ли
дятел? горлинка? зяблик? снегирь ли?
только окна-то все заколочены,
будто от сквозняков,
оттого по весне — водосточными
трубами — капает кровь...
оттого по весне ветры-весточки
собираются в вихрь —
безответные, недолетевшие
до адресатов своих.
оттого по весне скопом носятся ласточки —
капли жизни в израненный день,
и от окликов их всё тихонечко плачется.
— свора певчих почти вавилонская...
— ну и бог с ними —
наши-то где?
оттого воют вихри сплошь дни и ночи все
по оврагам да пустырям
оттого всё завихренней одиночество:
— где ты, брат мой? — где ты, сестра?…
и имён-то не разобрать уже,
а ведь окна-то наши рядышком.
оттого по весне так пронзительно пишется,
ну а письма так быстро горят.
оттого в беге лиц, на столбах, на афишах всех
твой мерещится взгляд.
оттого по весне в серебре стволы-сучья чёрные
словно дымкой несбывшихся снов зачарованы.
оттого сплошь туманы, а в них огоньки — наша память.
боже праведный, убереги, нам нельзя больше падать!
оттого по весне всё гудит гудом пугало во поле
(в его пальцах-соломинах — подсолнечника семена,
невдомёк ему: певчие сгинули пропадом),
мнясь себе красным молодцем в нескончаемых снах.
ну а птицам всё ведомо, да они сами рады бы
на плечо вспорхнуть весело, семена клевать...
но на то они дети неба, на то и пернатые:
им не велено, ибо пугалу по весне полно спать.
его ноги размыли ручьи, голова тает в облаке,
по нему уж давно бьёт колокол.
отчего по весне нам не спится, и всё чаще
не капель за окном — ропщет снежная вьюга?
знаешь ведь, это блудные птицы наши,
они всё ещё нежно помнят друг-друга...
