Не скрываю: писал я частенько...
* * *
Не скрываю – писал я частенько
Откровенную белиберду,
Но ведь жизнь представляет собою
Тоже полную белиберду.
И дабы реалистом остаться,
И с народом остаться дабы,
Рисовал я правдиво нелепость
Нашей жизни и нашей судьбы.
А народ всё готовил восстанье
И для храбрости даже бухал,
Но меня он читал – и смеялся,
И в душе его гнев утихал.
Вдруг народ понимал, что восстанье
Тоже выльется в белиберду,
Ибо так уж мы созданы Богом
И во многом подобны скоту.
И глядит эта скотская харя
Из добрынинских опусов всех,
И дурацкие строит гримасы,
И внушает читателю смех.
Этот смех есть эффект узнаванья,
А потом, отсмеявшись навзрыд,
Защищает стабильность читатель,
Рынок, бизнес, и Путина чтит.
И кричит он Добрынину: «Батя,
Нас твои убедили труды
Не ломать современную глупость
Ради будущей белиберды».
* * *
Обсуждение важных вопросов
Невозможно с врагами Москвы.
Вот сидят они, пыжась надменно,
И глядят наподобье совы.
И огромное самодовольство
Я читаю на каждом лице,
А вокруг всё жужжит пропаганда
Наподобие мухи це-це.
Страшно жить мне в такой обстановке,
Средь назойливых этих врагов.
Лучше сесть в космолет и мгновенно
Удалиться с родных берегов.
«Стой! – закрякают злобные совы, –
Мы умрем, коль не будет врага!»
Но в ответ загремит в космолете
Жизнерадостный смех: «Га-га-га!»
Буду жить на Луне запылённой,
Добывать серебро и свинец,
Дожидаясь, когда идиоты
На Земле перемрут наконец.
Перессорятся злобные совы,
И друг друга они заклюют,
И тогда телевизоры смолкнут,
На Земле воцарится уют.
И тогда мы вернемся обратно –
Это я как поэт говорю, –
И тогда вечерком на крылечке
Можно будет смотреть на зарю,
На закрытую бензоколонку,
На сгоревший «Макдональдс» вдали,
Слыша звон комаров и другие,
Столь же милые звуки Земли.
