Молот бухает по новой крыше...

* * *
 
Молот бухает по новой крыше,
Крыша ослепительно блестит,
И над крышей, на высокой липе,
Птичка неизвестная свистит.
 
Словом, всё идет своим порядком,
Хорошеет наше бытие,
Но чего-то все равно боится
Сердце беспокойное мое.
 
Может, разразится новый кризис,
И тогда уж станет не до крыш,
Население метнется в банки,
Ну а там ему покажут шиш.
 
Население начнет метаться
В поисках каких-нибудь работ –
Так ведь было, и, вполне возможно,
Повторение еще придет.
 
На гроши последние напившись,
На газоне буду я храпеть,
А в густой листве все та же птичка
Будет так же равнодушно петь.
 
Будет механические трели
Птичка мне вколачивать в чело,
Чтоб понял я: от этой птички
Происходит всё земное зло,
 
Чтобы попытался влезть на липу –
И упал обратно на газон,
И сломал морщинистую шею,
И уже навеки канул в сон.
 
* * *
Безобразные, страшные вещи
Совершаются в нашем дворе:
Мужика тут настолько избили,
Что мужик от побоев помре.
 
Допускаю, что пьяницей был он,
Допускаю, что мучил семью,
Но ведь он на семью в то же время
Тратил силу мужскую свою.
 
Но ведь нету такого закона,
Чтобы насмерть людей убивать
Лишь за то, что себе позволяют
Эти люди порой выпивать.
 
И чтоб нас не тащили на пытки,
И чтоб нас не вели на убой,
Мы вблизи трансформаторной будки
Собираемся дружной толпой.
 
К нам подходят враждебные силы
И кричат: «Алкоголики, брысь!» –
И расходимся мы, но при этом
Наши руки вздымаются ввысь.
 
Мы решительно против диктата
Общежития, быта, семьи,
В знак чего мы и вскинули к небу
Кулаки и фураги свои.
 
 
* * *
Я люблю некрасивых и толстых,
А красивых и стройных – ничуть,
Ибо стройные требуют денег
И стремятся тебя обмануть.
 
А толстуха и денег заплатит,
И винца для почину нальет,
И готова к тому, что сожитель
То унизит ее, то побьет.
 
Вот причина того, что повсюду
Неуклюже плетется за мной
Существо непотребного вида
И себя называет женой.
 
Ведь желанье амуриться зыбко,
Появилось – и вскоре прошло,
Но зато не проходит желанье
Причинять окружающим зло.
 
А для этого служит толстуха,
Потому что она приняла
То, что с нею общенье возможно
Только в форме издевки и зла.