Снег.
Засыпан город белым снегом.
А снег всё шёл и добавлял.
По снегу пёс уже не бегал.
В снегу, по уши утопал.
В снегу барахтались машины.
Брели по пояс люди в нём.
С надрывом снег давили шины.
Пропал бы этот снег огнём.
Почистить снег, сил не хватало.
И ждал уж город катаклизм.
Ещё чуть – чуть, и всё бы стало.
И наступил бы, коммунизм.
Предел настал, ходить не можно.
Пройду сто метров и стою.
Болит в груди, я осторожно.
Я не солдат уже в строю.
И наступает безнадёжность.
И мысли лезут в голову.
Какая к чёрту осторожность?
Здесь жизнь и смерть, всё поровну.
Судьбу не поторопишь.
Всё, от Бога, дано.
Не сойдёшь, не проскочишь.
И не прыгнешь в окно.
Бессильная тоска и грусть.
Где вы, года мои младые?
Бывало, по снегу, по грудь,
В тайге уральской, в вой и муть.
Шли, как былинники седые.
Растрачены силёнки все.
Но остаётся дел не мало.
Ещё держусь на колесе,
И не нуждаюсь в колбасе.
Вот только б сердце не страдало.
Да, жизнь, не лёгкая была.
Мотали нервы, рвали душу.
И неподъёмные дела.
И стрессы сердца, только слушай.
Не сосчитать проблем лихих.
И негодяев тех, всесильных.
Запутался в делах больших.
И неприятностях обильных.
А сколько перенёс обид?
Война на этом фоне меркнет.
Преодолел и геноцид.
И горюшка хлебнул я с верхом.
Да, жизнь, не лёгкая была.
Но помню, лишь хорошее.
Жизнь, не покорная стрела.
По сердцу ровненько прошла,
Дождями и порошами.
Мелькают в памяти друзья.
Как много троп протоптано.
Как хорошо, что есть семья.
Не всё в душе растоптано.
Но вот гараж, преодолел,
Все восемьсот я метров.
Огонь в груди перегорел.
На все четыре ветра.
Ну что ж, ещё мы поживём,
И беды все переживём.
И до свободы доживём,
И песнь, любимую, споём.
