Снег.

Засыпан город белым снегом.

А снег всё шёл и добавлял.

По снегу пёс уже не бегал.

В снегу, по уши утопал.

В снегу барахтались машины.

Брели по пояс люди в нём.

С надрывом снег давили шины.

Пропал бы этот снег огнём.

Почистить снег, сил не хватало.

И ждал уж город катаклизм.

Ещё чуть – чуть, и всё бы стало.

И наступил бы, коммунизм.

Предел настал, ходить не можно.

Пройду сто метров и стою.

Болит в груди, я осторожно.

Я не солдат уже в строю.

И наступает безнадёжность.

И мысли лезут в голову.

Какая к чёрту осторожность?

Здесь жизнь и смерть, всё поровну.

Судьбу не поторопишь.

Всё, от Бога, дано.

Не сойдёшь, не проскочишь.

И не прыгнешь в окно.

Бессильная тоска и грусть.

Где вы, года мои младые?

Бывало, по снегу, по грудь,

В тайге уральской, в вой и муть.

Шли, как былинники седые.

Растрачены силёнки все.

Но остаётся дел не мало.

Ещё держусь на колесе,

И не нуждаюсь в колбасе.

Вот только б сердце не страдало.

Да, жизнь, не лёгкая была.

Мотали нервы, рвали душу.

И неподъёмные дела.

И стрессы сердца, только слушай.

Не сосчитать проблем лихих.

И негодяев тех, всесильных.

Запутался в делах больших.

И неприятностях обильных.

А сколько перенёс обид?

Война на этом фоне меркнет.

Преодолел и геноцид.

И горюшка хлебнул я с верхом.

Да, жизнь, не лёгкая была.

Но помню, лишь хорошее.

Жизнь, не покорная стрела.

По сердцу ровненько прошла,

Дождями и порошами.

Мелькают в памяти друзья.

Как много троп протоптано.

Как хорошо, что есть семья.

Не всё в душе растоптано.

Но вот гараж, преодолел,

Все восемьсот я метров.

Огонь в груди перегорел.

На все четыре ветра.

Ну что ж, ещё мы поживём,

И беды все переживём.

И до свободы доживём,

И песнь, любимую, споём.