Сон
Журчанье рек, столь небывало чистых,
И шелест трав, столь мягких, пышных,
И звук копыт, необычайно быстрых,
Твой сладкий смех сквозь это слышен.
Нет, это не любовь, но что есть глубже?
А может, это сон - а может, так и лучше...
Ведь больше нет страданий, зимней стужи,
Ведь больше нет оков, а что есть лучше?
Здесь нету страсти, но и что же?
Зато здесь нету и страданий лишних,
И не мороз - тепло бежит по коже,
Все движется, и нет теней застывших.
Нет, это не любовь, но что есть глубже?
Нет, это и не страсть, но что же жгуче?
И больше нету выстрелов смертельных ружей,
И кроме солнца нету ничего тут жгуче...
Руками собирал цветы своей любимой,
Ведь без опаски те растут пред человеком,
Но что-то дрогнуло в руке моей, застыло,
И... я проснулся, изможденным этим веком.
Нет это не любовь, но что есть глубже?
Нет, это и не жизнь, но что есть лучше?
Прикован к креслу, но не стал потухшим,
Но ведь и это не есть жизнь...
Но что же лучше?
И шелест трав, столь мягких, пышных,
И звук копыт, необычайно быстрых,
Твой сладкий смех сквозь это слышен.
Нет, это не любовь, но что есть глубже?
А может, это сон - а может, так и лучше...
Ведь больше нет страданий, зимней стужи,
Ведь больше нет оков, а что есть лучше?
Здесь нету страсти, но и что же?
Зато здесь нету и страданий лишних,
И не мороз - тепло бежит по коже,
Все движется, и нет теней застывших.
Нет, это не любовь, но что есть глубже?
Нет, это и не страсть, но что же жгуче?
И больше нету выстрелов смертельных ружей,
И кроме солнца нету ничего тут жгуче...
Руками собирал цветы своей любимой,
Ведь без опаски те растут пред человеком,
Но что-то дрогнуло в руке моей, застыло,
И... я проснулся, изможденным этим веком.
Нет это не любовь, но что есть глубже?
Нет, это и не жизнь, но что есть лучше?
Прикован к креслу, но не стал потухшим,
Но ведь и это не есть жизнь...
Но что же лучше?