Желание любви
Я с тайною надеждой держал ладонь Дианы.
Попутный ветер бойко гнал шхуну на зюйд-вест.
Когда к нам барк голландский приблизился нежданно
и выстрелил из пушек грабительский привет.
Коварный трюк исполнив, сменили флаг корсары.
Взлетел Весёлый Роджер. Песочные Часы
роняли время жизни. Пообещав расправу,
на абордаж рванули удачи злые псы.
Наш дружный залп из ружей свалил шеренгу первых.
И завязался страшный и рукопашный бой.
Их абордажный мастер рубил матросов резво,
и ленты развевались над чёрной бородой.
Я в лоб пошёл на зверя, но выстрел флибустьера
мне грудь прожёг навылет. Раздался жуткий смех.
Диана заслонила меня живым барьером.
И резанул по горлу ей палашом шельмец.
Я утонул в тумане, затмило разум горе.
Морей шальные черти над нами брали верх.
Вдали меж туч сверкало предвестье грозовое.
Сплелись в клубок проклятый судьба, любовь и смерть.
В уме ли наш Создатель, служил ему я верно,
и жил одной мольбою, а он её отверг.
И бренным миром правят здесь подлость, ложь и скверна.
А верховодит балом лукавый изувер.
Я встал и поднял шпагу на поединок новый.
И бес ударил ловко, мой разломив клинок.
Но выпаде искусном скользнул на луже крови,
опёрся на колено, замешкался чуток.
И в глаз его свирепый вонзил по рукоять я
дарованный за храбрость узорчатый стилет.
Трём ангелам небесным поклялся на распятьи
и начал лангедокский прославленный балет.
Меня кружили вихри, и бой казалось замер.
Расчётливы движенья, шаги мои легки.
Стилет ударом точным разил пиратов насмерть.
И воздух рассекали вокруг меня клинки.
Не ведали вы страха! Узнайте изумленье,
вонзая в пропасть неба остекленелый взгляд.
Эх, юнга увернулся и рухнул на колени.
Я черканул над бровью ему — живи, пират.
В пылу они кололи своих неаккуратно.
И наобум поспешно вели слепой огонь.
Их пули, обжигая, летели вскользь куда-то.
А сабельных порезов умел держать я боль.
Воспрянула команда, и поредев изрядно,
пошла волной за мною. И, жизни не щадя,
дрались матросы яро, почти невероятно,
к фальшборту прижимая матёрого врага.
Сжигал корсарам души тревоги адский пламень, -
их выдержке хвалёной тут наступил предел.
Удача отвернулась. Нашла коса на камень.
Явился мёртвый боцман и трижды просвистел.
Они за борт сигали, а волны в дым утюжил
из пушек виртуозно паливший канонир.
Намётан глаз в сраженьях, прицел ему не нужен.
В подводной части барка наделал парень дыр.
Ушло на дно их судно под крики и проклятья.
Вдогонку ядра в щепки их шлюпки разнесли.
Отчаянно вопили лихие песни братья,
кто — дьяволу, кто — богу, но те их не спасли.
Я тихо лёг на шканцах. Скрипели тяжко реи,
и паруса гудели, менялась явь на бред.
Там плакала Диана с царапиной на шее.
И нёс меня куда-то чудесный яркий свет.
