И мир вскипел

Его здесь нет. И ей теперь напрасно

Взывать к нему вернуться в этот мир,

Он за чертой, и он неумолим,

И взгляд его пронзает мир бесстрастно.

 

Спасти его? Позвать под солнце жизни?

Но это значит, рушить мирозданье,

Какие ей ещё пройти страданья,

Или ему плясать на смертной тризне?

 

Всё позади – в небесные объятья,

Их заключал любовный ураган,

Там было всё позволено телам –

Волшебных взлётов было многократье.

 

А ныне он таинственно безмолвен,

Как призрак он, уже не человек,

Порушен им промолвленный обет,

Забывший лёт ужели так неволен?

 

Она танцует – только так дозваться

Возможно будет стылого слепца,

Под долгим плачем слёзного словца,

Ей будет жизнь в её хмелю казаться.

 

А он молчит – нет встречного движенья,

Неумолим, воистину суров,

Он знает много запредельных слов,

Но ни одно не скажет в откровенье.

 

Она кричит в отчаянии ему:

«Ужели ты, мой милый, безответен,

Мой танец жизни для любви заветен,

И нам с тобой поймать одну волну!»

 

Вдруг звуки стихли, образ появился,

Он вышел к ней, вторя её изгиб,

И вслед дуэт их песенный возник,

И он, запев, невольно окрылился.