В долине тихой древних гор подножия 
Чабан отару к пастбищу водил. 
Барашек белый, отрок осторожный, 
Среди родни своей неторопливо жил. 
 
День изо дня, пускаясь в путь привычный, 
Сквозь пыль от сотен суетных копыт. 
Барашек жил, как в скорлупе яичной. 
В хлеву согрет и на лужайке сыт. 
 
Судьбу благодаря за этот рай бараний, 
Он в глубине души ещё чего-то ждал. 
И как то на уступе утром ранним 
Он горного архара увидал. 
 
Барашек знал об этих гордых братьях 
И часто слышал звон далёких битв. 
Хотел быть с ними рядом, знать их, 
Судьбой их жить, дыхание затаив. 
 
Он встретил взгляд уверенный, как горы, 
И твёрдый голос в путь его позвал. 
Решив, что в хлев вернется он не скоро, 
Под крики чабана к своим мечтам сбежал. 
 
Архар провёл его по горным тропам 
В свой мир надежд, свершений и побед. 
Навстречу ветрам горным он бежал галопом. 
С уступов солнцу он глядел во след. 
 
Взбираясь вверх к заснеженным вершинам, 
Беглец решил, как хочет дальше жить. 
Не мерить жизнь одной еды аршином. 
Решать не что же съесть, а кем же в жизни быть. 
 
К исходу дня, услышав лай собачий, 
Баран вдруг вспомнил про родню, про хлев. 
И про свою судьбу уж рассудив иначе, 
Вернулся в стадо он, свободой заболев. 
 
Средь спящих спин, сгорая от волнения, 
Смотрел баран на звёздный небосвод. 
И не сдержав в груди бурлящие сомнения, 
Поведал всем в хлеву про свой дневной поход...
 
…Узнал юнец, что жить вообще опасно, 
Особенно для тех, кого манит простор. 
И, что бы смельчаку совсем всё стало ясно, 
Кто спал, и кто не спал, вступили в разговор: 
 
«Ведь многие в хлеву архаров знают лично, 
Но в горы заходить инстинкт им не велит. 
И гордо вдаль смотреть совсем уж неприлично, 
А воли горький вкус лишь дураков манит». 
 
И понял тут баран, Икар парнокопытный, 
Средь блеяния родни, ведущей жаркий спор, 
Что его место здесь, где так тепло и сытно. 
Выходит зря завёл с архаром разговор. 
 
И в тот же час в хлеву, под ярким звёздным небом, 
Мечты желанной след простыл в ночной тиши. 
Как будто бы баран в горах с архаром не был, 
И не было надежд растерянной души...
 
Мечты сгорают в жарком поиске изъянов, 
В костре насмешек, словно искр снопы. 
Они заменены на мнение баранов, 
Всегда «со знанием дела», блеющей толпы.