На реальных событиях.

Как известно, на второй неделе после великого православного праздника Пасхи церковь и все православные вспоминают ушедших из этого мира в мир иной родственников. Праздник называется - Радоница.

Каждый год на Радоницу я хожу на кладбище: навести порядок.

Кладбищ возле Новосокольников у нас два. Одно называется Семёнкино, другое - Лисово. По названиям деревень, которые когда-то находились неподалеку. Мои родные похоронены в Семёнкино. В этот год возле оградки бабки, прабабки и папы я обнаружила неприятную картину: кто-то начал скидывать мусор. Видимо, поленились донести до мусорных контейнеров. Стихийная свалка на кладбищах, увы, не редкость. Особенно, если рядом с оградкой твоих родственников находится оградка, в которой никто не убирает. Покойная бабушка, когда ещё была жива, рассказывала, что в забытой оградке похоронены старички, у которых уже не осталось живых родственников.

На сколько хватает моих сил, стараюсь убирать у них, потому что люди (со слов бабушки) хорошие были, верующие. Другая причина - если не убирать, некоторые лодыри могут сделать там свалку.

Так нынче и случилось.

Хочешь - не хочешь, а надо было приниматься за уборку, засучив рукава.

В первый кладбищенский заход я потратила почти 6 часов. При этом на заброшенных могилках работы оставалось ещё много.

Во второй поход увязалась со мной моя кошка Малышка. Ну, думаю: "Ладно, пускай идет. Все же не так тоскливо."

Пришли, я занялась уборкой, Малышка рядом бегает, любопытствует. Вскоре неподалеку появился мужчина с тачкой. На тачке он возил песок в оградку к почившим родным. Возле него крутился средних размеров пёсик. Как на грех собакен увидел Малышку и с веселым лаем погнал её вглубь кладбища.

Я следом. Смотрю, моя хвостейка на дереве, очень даже высоко, можно сказать рядом с птичками сидит, вцепившись лапами в ветки.

Я: "Малышка, слезай. Собака ушла уже." А Малышка в ответ только "Мяу". Несчастным пропадущим голосом, мол, "сирота я сирота - сиротинушка".

Задрала я голову к вершине дерева и звать: "Кис-кис-кис".

Малышка - ни в какую, только "мяв" ещё трагичнее стал.

"Ну, что, - рассудила я, - попробую залезть на дерево, насколько возможно. Вдруг, Малышка, увидев, что я уже близко, слезет таки." Полезла. А сама думаю:"Добром это дело не должно закончиться, когда ближе к пятидесяти годам на кладбищах по деревьям лазаешь." Но ничего, обошлось. Правда, к положительному результату моя отчаянная попытка не привела.

Села я на желтую скамеечку возле неизвестных мне усопших и решила звать хвостатую трусиху, сколько сил хватит. Вскоре к скамеечке с веником и ведром в руках подошел мужчина. Здесь покоились его родители. Я объяснила ситуацию, показала кошку на верхушке дерева. Мужчина вошел в мое положение и разрешил сидеть на его скамеечке столько, сколько понадобится.

Убрав территорию возле могил родителей, мужчина ушел. На кладбище становилось все меньше людей, по крайней мере из категории живых. Я была легко одета, во время уборки ведь много двигаешься, а тут пришлось долго под деревом стоять. И вот чувствую - замерзаю. Руки уже ледяные, ноги тоже. Плюнула, пошла домой, но долго дома не выдержала. Перед глазами стояла картина - Малышка высоко на дереве, её жалобные "мяу". Подхватилась и - бегом на кладбище. А надо сказать, кладбища не люблю и даже их боюсь, потому что одно время кошмары снились, в которых фигурировали места вечного упокоения.

Вечерело. Часы показывали без пятнадцати восемь. Резвой рысью я добежала до уже знакомой желтой скамеечки - увы, паразитка сидела на прежнем месте.

"Малышка!" - позвала я, чувствуя, что близка к панике. - Слезай немедленно!"

Трагизм в кошачьем "мяу" возрос многократно, но кошка и не думала слезать.

На кладбище было очень тихо. Заходящее солнце довольно ярко освещало могилы, кресты, памятники, венки, оградки. Перелетая с ветки на ветку, звонко пели птицы.

Не смотря на безмятежность и покой, царящие на кладбище, находиться здесь на закате не хотелось. Все той же бодрой рысью я покинула погост.

На следующий день надо было рано вставать. Легла, но сон не шел. Поворочавшись под одеялом до половины первого ночи, снова пошла в сторону кладбища. В городе было темно и тихо. Изредка по дорогам проезжали машина - две.

Пересилив неприятный холодок, бегущий по спине и спазм где-то в районе желудка, подошла ко входу на кладбище. Хоть глаз коли. Дорожку сквозь ряды могил освещал лишь свет луны. От меня в пяти - шести метрах уже были оградки, кресты, памятники из мрамора и гранита. Остановилась. Продвинуться дальше в глубину кладбища в час ночи никакие силы не смогли бы меня заставить. Позвала Малышку. Минут десять никто не отзывался, но потом из середины кладбища донеслось далекое "мяу". Позвала ещё громче и настойчивее: "Малышка, Малышка!". Голосок доносился уже совсем близко и вот, моя хвостатая компаньонка показалась возле выхода. Подхватила я её, запихнула под куртку и рванула домой, забыв про больные коленки. Прилично так мчалась. Не то чтобы Усейн Болт, но на приличной скорости.

Наконец, мы с Малышкой дома. В тепле и безопасности. Покормила её и провалилась в сон. Мертвые в эту ночь меня не тревожили, Малышку, думаю, тоже.